Vanitas

Химер звонко расхохотался и внезапно запустил руки в её волосы. Зарылся пальцами в кудри и впился в губы поцелуем. Люция опешила и приоткрыла рот, а он воспользовался этим, чтобы углубить поцелуй. Он был на вкус, как лето, с его беззаботным, порывистым счастьем, как прохладная роса, солнечный зайчик и лепестки розы.

Люция любила лето. И в этот момент, казалось, любила Орфея и весь мир.

Так вот о чём говорила Сесиль… Вот как могут ощущаться поцелуи, когда ты больше чем просто человек или полукровка — террин, со звериными повадками и обострёнными чувствами.

И это… волшебно.

Орфей ласкал её язык своим, посасывал губы, сдавливал пальцами щёки, не позволяя отстраниться и пил, пил её дыхание.

В груди потеплело, начало распирать от чувств, и, когда Люц показалось, что она вот-вот спустит с поводка магию или взлетит, юноша отстранился. Зелёные глаза его заволокла страстная пелена.

— Я хотел пригласить тебя на бал в честь Осеннего равноденствия, — хрипнул он. — Вернее, я знаю, ты и так приглашена. Просто… Тырх!.. — он взлохматил свои светлые кудряшки на голове. — Ты станешь моей партнёршей на балу?

И жалобный взгляд, чтобы наверняка растопить её холодное сердце.

Люц прикусила истерзанную губу.

— Да… Конечно. Почему бы и нет?

Орфей расцвел лучезарной улыбкой.

И Люция совершенно позабыла об угрозе его сестрицы.

А зря.

* * *

Почти две недели, каждую ночь Далеона мучил один и тот же кошмар.

Его покои.

Сумрак ночи за окном.

Кубок на столе.

Змея.

Её смертоносный бросок.

И болезненный укус.

Сердце замирает и начинает стучать снова, с утроенной силой, когда шестой принц просыпается в холодном поту и вскакивает с кровати, хватаясь за горло.

Далеон прекратил выпивать. Его бросает в дрожь от вида любимого серебристого кубка на столике у окна, и кроваво-фиолетового оттенка Осеннего вина в графине. Почти такого же цвета глаза ядовитой змеюки в его сне.

Принц также перестал принимать лекарства. Они не помогали. Давно не помогают. Сейчас это не более чем мятно-шалфейные конфетки в пиале на его столе.

Далеон запустил в хрустальную миску руку и перекатил между пальцев молочно-зелёные круглые леденцы, так похожие на жемчужины или драгоценные камни.

Теперь он мог есть их горстями и совершенно не чувствовать ничего, кроме мягкого травяного привкуса во рту и запаха. Они даже покоя не дарили, как в былые годы, работали кое-как только вкупе с вином. Но принц же больше не пьёт.

Теперь в любой чаше он боится узреть змею.

И умереть от её вострых клыков.

Он никому об этом не рассказывал. Даже Орфею. Тырх Всемогущий! Он не рассказал другу даже, как тайком выбрался из замка, чтобы встретиться с повитухой. А затем чуть не погиб от гнева тёти и случайной беглянки, запрыгнувшей ему в седло.

Тот день перемкнул в нём что-то. Окончательно лишил покоя.

Да, Далеон узнал кое-что о матери и Магнусе, но получил в итоге лишь больше вопросов. А ответ на главный — зачем же Кассандра убила себя? — так и не нашёлся. Одни предположения, домыслы… их и в замке хватает.

А ещё он не выяснил, какой унаследовал дар и от кого. Какой дар был у матери? Могут ли сны, как и предполагает Орфей, быть с этим связаны?

Далеон не знал, но больше противиться своим кошмарам не собирался. Пусть они будут. Пусть окончательно доведут его до ручки. Может тогда, ему раскроется правда.

В дверь постучали.

— Да, войдите! — крикнул принц и оттолкнулся от стола.

В покои осторожно заглянула Сесиль, и лицо Далеона вытянулось.

Уж кого он точно не ожидал здесь увидеть! Тем более — в такой час.

— Ты что-то хотела? Бал скоро начнётся. Тебе лучше не опаздывать, Силь. Отец накажет тебя.

— Да я знаю, — отмахнулась она и прошла в комнату, озираясь по сторонам. — Плевать на этого хрыча. Его волнует только Орфей и моя «чистота», — лэра фыркнула. — Я к тебе с мааааленькой просьбой, мой принц.

Виляя бедрами, словно танцуя, она приблизилась почти вплотную, заглянула ему в глаза и мило улыбнулась.

Далеон хмыкнул.

Когда эта «кошка» начинает мурлыкать — жди беды.

Или веселья на грани.

Он приподнял бровь и скрестил руки на груди.

— Я слушаю.

Лисьи глазки Сесиль сверкнули в хищном предвкушении. Она поманила господина пальцем, и когда он чуть склонился, зашептала прямо в заострённое ухо:

— Пожалуйста, Леон, развлеки нашу дикарку на сегодняшнем балу. Как ты умеешь.

— «Развлечь»? — в тон ей удивился шестой и столкнулся с химерой глазами. Идея ему понравилась, но: — Что ты задумала, Силь?

— Торжество обещает быть скучным, — пожала плечом она и отступила на шаг. Отвела взор. — А я так хочу, чтобы каждый получил удовольствие от праздника. Особенно она. Мы её единственные друзья в замке. Кому как не нам позаботиться о ней?

Стрельнула салатовыми очами и коварно ухмыльнулась.

«Лгунья», — горько усмехнулся про себя Далеон и натянул опасную улыбку.

— Хорошо. Ты совершенно права, — он облизнулся и сверкнул клыками. — Я «позабочусь» о ней.

* * *