Ванька 9 (СИ)

Вот, Ленина здесь я уже видел, даже — разговаривал с ним, а сейчас при докладе самого Семашко поприсутствую. Через несколько дней Николай Александрович первым наркомом здравоохранения РСФСР станет, самым главным медиком страны.

— Товарищи!

В зале было шумновато. Кто-то между собой доспорить не успел, кто-то кашлял, ерзал на своих местах…

— Товарищи! — пришлось повторить Николаю Александровичу.

Он несколько мгновений помолчал и начал свой доклад. Я внимательно слушал, даже немного телом вперёд подался.

— Насущной организационной задачей советской медицины на местах является устранение прежних межведомственных рамок и объединение ее…

«Единство» — вывел мой карандаш на листочке блокнота.

Правильно, сейчас всё, что есть надо в один кулак собрать, в стальной молот, и ковать им здоровье народа советской России.

Тут я с Семашко был полностью и категорически согласен.

— Лечебная медицина должна быть построена на последовательности проведения принципов: а) общедоступности и б) бесплатности… — неслось с трибуны.

Насчёт бесплатности — красиво… Но, ничего бесплатного не бывает. Государство за медицинскую помощь должно платить, а оно всё равно эти денежки из налогов возьмёт и иных своих доходов, с неба они не упадут…

«Общедоступность, бесплатность для пациента» — вписал я вторую строчку на листок раскрытого блокнота.

— Немедленно нужно озаботиться повышением качества медицинской помощи — организовывать специальные приемы, специальные амбулатории, специальные лечебницы…

«Качество медицинской помощи» — записал я.

— Очередными медико-санитарными задачами советской медицины, кроме общих и обычных, являются борьба с социальными болезнями — туберкулезом, сифилисом и прочими, а так же борьба с детской смертностью…

Семашко говорил, а я записывал.

— Только советская санитария способна бороться радикально и результативно с жилищной нуждой беднейшего населения…

Тут я не совсем всё понял, но для памяти зафиксировал слова Николая Александровича на бумаге.

— Ввиду далеко недостаточно сознательного отношения масс населения, особенно в провинции, к вопросам здравоохранения, необходимо немедленно развивать самую широкую санитарно-просветительную деятельность — беседы, лекции, выставки и тому подобное.

Семашко замолчал и начал обшаривать глазами первые ряды кресел в зале.

— Товарищ Воробьев! Встаньте!

Я сразу и не понял, что это он обо мне.

— Иван Иванович! Покажитесь!

Так! Это Семашко же про меня! В лицо-то он меня не знает…

Я встал.

— Вот, товарищи. Доктор Воробьев — это автор всем известного «Мойдодыра». Сейчас его по всей стране театры гигиены широко представляют.

— Знаем, знаем!

— Видели!

— Про вшивого парнишку!

— Тут и мыло подскочило…

— Про бегемотиков… — это и другое долетало до моих ушей из зала.

— Видите, все «Мойдодыра» доктора Воробьева знают. Это — прекрасный образчик передовой советской санпросветработы. Всем необходимо взять с доктора Воробьева пример. Ну, он нам про своего «Мойдодыра» послезавтра ещё расскажет. Присаживайтесь на место, Иван Иванович.

Я бухнулся на своё место. Уши у меня горели.

Николай Александрович продолжил свой доклад.

— Необходимо привлечение к текущей деятельности в сфере медицинской помощи рабочих организаций в городах и деревенской бедноты в деревнях…

Глава 41 Предложение, от которого не отказываются

Вот и настал мой день. Ну, когда мне на съезде выступать.

Реакция на моё появление на трибуне была… неожиданная.

— «Мойдодыр»!

— Малышки-бегемотики схватились за животики…

— Без вошки, любят паря девушки…

Развеселились что-то без меры делегаты, а так — все люди солидные. Многие — фронт и тюрьмы со ссылками прошли.

В президиуме тоже улыбочки туда-сюда летали…

Мля! Как клоуна какого меня воспринимают! А, может, оно такое и есть — народное признание?

— Тише, товарищи! — председательствующему даже пришлось голос повысить, утихомирить развеселившийся зал. — Начинайте, товарищ Воробьев.

— Товарищи! Значение санитарного просвещения переоценить трудно. Его целью является…

Сбиться я не боялся. Бумага с тезисами выступления — вот она. Ежели чего — только глаза опусти.

Насобачился я выступать в Просветительной комиссии. Ну, а если совсем точно, в Санитарно-просветительном подотделе Врачебно-санитарного отдела союза больничных касс Московской области. Сейчас я к данному подотделу приписан.

Такой вот выкрутас судьбы получился. Хоть и прибыл я в Москву о ля-куртинских событиях рассказывать, но меня как врача для получения пайка и прочего в санпросветподотдел приписали. Там в то время вакансии имелись.

Так и занимался я партийной идеологической работой, а числился по Просветительной комиссии.

Это ещё ничего. Сейчас и позаковыристей дела делались. Не улеглась до конца пока буря революции, не всё как надо устаканилось.

Кстати, этим и были обусловлены мои совместные приезды на заводы и фабрики с театром гигиены. То, я перед ними выступал, то — театр после меня. График-то нашей работы в одном подотделе составляли.