Ванька-ротный

Взвод сорвался с места и под общий свист, крики и улюлюканье полетел за старшиной. Связисты, тянувшие провод, остановились и смотрели, разинув рты. Теперь по полковым проводам поползет анекдот, как однажды поутру при морозе в двадцать градусов полковые разведчики делали в голом виде зарядку. Старшина назад, в сосняк, прибежал первым. Никто не смел его обогнать на ходу. Кто-то из новичков и попытался, но его одёрнули на ходу. Старшина должен быть впереди. Он — отец родной. Старшина прибежал, потоптался, нагнулся, покрякивая, черпнул ладонями пушистый снег и стал натирать свою грудь. Растер шею снегом, руки и шею растер, Валеев подал ему полотенце. Валеев держал на руке стопку чистых портянок и весело улыбался, глядя на старшину. Солдаты тоже подбегали и растирались снегом, кидали друг в друга снежки. Потом подбегали к Валееву и хватали у него из рук чистые портянки.

— Ну вот, видать, дела наши тронулись — сказал я, подходя к старшине и к Рязанцеву. — Теперь вам нужно только поддерживать порядок и бодрый дух у них.

Рязанцев улыбался, а старшина посмотрел на меня, как бы молчаливо спрашивая, может, по сто грамм всем налить? Я мотнул головой в знак согласия.

— Братия христианская! Бога угоднички! Соколики православные! По очереди подходи! Крещение на Руси! Причащаться будем! Капитан по сто пятьдесят разрешил.

В овраге осталось два лагеря. Под обрывом в земле — пустые норы и лазейки, а рядом — палатки и рубленая баня, в которой можно жить и топить. Потом, как рассказывал солдат, был завтрак, баня, раздача белья, замена рваного обмундирования. Старшина для некоторых ребят достал даже новые валенки.

Ребята, усталые и довольные, сидели на бревнах, переговаривались негромко и курили табак.

— Вам, товарищ гвардии капитан, ординарец нужен, — басовито начал разговор старшина.

— У тебя на примете, наверное, есть такой паренек.

— Есть, конечно, небольшого роста, телосложением не дюж, но в руках силу имеет, смышленый и шустрый. В захватгруппу ребята его не берут. Маленького, говорят, росточка. А в пехоту обратно жалко отправлять. Через неделю убьют. Я знаю, вы приказали скомплектовать боевые группы! В деле он не был, его в деле не знают. Он может остаться не при деле. Взял бы я его, да у меня есть ездовой, и Семенов сидит у меня после ранения. Трёх, сами знаете, на одну повозку не положено.

— Ладно, приводи. Погляжу на твоего племянника.

— Что вы, товарищ гвардии капитан, он мне никто! Просто парнишку жалко. Да и во взводе он недавно, прибыл без вас с пополнением.

— Ты же его сватаешь, вот я и говорю — племянник. Он что, из новеньких?

— Да, но вы его видели.

— Где?

— Вы с ним на НП дежурили. Он, правда, не знает, что вы — тот самый капитан.

— Ну и старшина! Всё-то он знает!

— Должность такая, товарищ гвардии капитан.

— Ладно, веди своего подопечного.

Мы сидели в палатке, поставленной вплотную к обрыву. Рязанцев был доволен. Он объяснил мне, что в случае обстрела осколки дальше пойдут и в случае чего можно укрыться под мерзлый грунт. Он даже разведчикам объявил: при плотном обстреле все уходят, как он выразился, в укрытие под землю.

— А что, это ты хорошо сообразил! — сказал я и похлопал его по плечу. — Всё правильно, Федя! Людей нужно беречь.

В откидной полог палатки кто-то ткнулся, и в палатку вошел старшина. За ним показался мой ночной знакомый.

— Заходи! — сказал я, когда он из прохода меня увидел.

— Ну, что замялся? — промычал старшина. — Товарищ гвардии капитан, как отец родной, хочет тебя от смерти спасти. Если пойдешь в пехоту, жизни тебе там — неделя. Гвардии капитан согласен взять тебя к себе ординарцем. Ну, чего молчишь? — протрубил старшина.

— Как тебя зовут? — спросил я.

— Сергей.

— Фамилия?

— Курдюмов.

— Ну что ж, садись, Сергей, закуривай, будь как дома.

Я посмотрел на Рязанцева, который лежал на боку, подмигнул ему и добавил:

— Мы с ним старые знакомые. Он мне на НП сказал: может, еще встретимся, капитан! Вот мы и встретились. Я, оказывается, не просто штабной, а тот самый разведчик, про которого ты мне тогда говорил. Старшина толкует, чтобы я тебя взял к себе в ординарцы. Послать тебя в группу Сенько я не могу. Все группы подбирают сами ребята. Такой у нас порядок. Мне ординарец нужен. Если согласен — оставлю тебя при себе.

— Ну, чего молчишь? — ткнул его кулаком старшина.

— Я тоже не против. Видать, договорились.

— Какие обязанности будут у тебя — просветись у старшины. Он знает все тонкости этого дела. Ну, а всё другое будешь сам на ходу соображать. Завтра вступишь в новую должность. Старшина приведет твой внешний вид в порядок.

Сергей Курдюмов с этого дня стал моим постоянным спутником. Ординарец в разведке — это не денщик у командира полка. Ординарец — это тот же разведчик, сообразительный и решительный, правая рука офицера, важное лицо во взводе, только в солдатском звании. Ему не нужно чистить сапоги своего начальника, в разведке это не принято. Мы ходили в нечищеных сапогах. Я его воспитанием не занимаюсь, но старшина ему иногда выговаривает. Старшина, как тот церковный дьяк — пожурит, погладит по волосам шершавой рукой: