Варьельский узник

— Хорошо. Расскажите ему. Но не слишком резко, как-нибудь помягче.

* * *

Обычно Эммануэль говорил все, что считал нужным сказать, прямо и без обиняков, но, если возникала такая необходимость, мог проявить дипломатическую осторожность.

— Мне нужно кое-что тебе рассказать,— начал он, встретив Сальвиуса после полудня в Большом зале,— Ты всегда настаивал на том, что Олег не мог совершить такое зверское преступление. И что, в принципе, он мог убить, но не столь жестоко.

Сальвиус согласно кивнул, бросив смущенный взгляд на узника, стоявшего у стены с книгой в руках. Тот, видя его неловкость, улыбнулся одними уголками губ.

— Так вот,— продолжал Эммануэль,— ты был абсолютно прав. Кроме того, ты утверждал, что мэтр Фортье за все богатства мира не пошел бы на сделку со своей совестью и не стал бы выносить приговор невиновному. В этом ты тоже оказался прав. К сожалению, ты, как и я, дальше этих умозаключений не пошел, а зря.

— Это загадка, сеньор?

— В каком-то смысле. И ты сейчас сможешь сам ее разгадать. Ну так вот, мэтр Фортье не ошибался и не подтасовывал факты — Проклятый действительно зверски убил своего отца. Но это был не Олег.

— А кто же... — начал Сальвиус, но запнулся, изумленный, пытаясь осмыслить услышанное. Удивление на его лице сменилось ужасом.

— Олег — не Проклятый?! — пролепетал он.

— Нет. Ему пришлось временно выдать себя за него. В это трудно поверить, но удел преступника оказался предпочтительнее его собственного.

— Но кто он?!

— Ты не догадываешься? Подмена произошла в Бренилизе восемнадцать месяцев назад...

— В Бренилизе?

— Да. Когда де Рива вез Проклятого мимо Агатанжского монастыря, тот попросил у него разрешения исповедаться...

— О, Господи! Боже мой... Господи...— запричитал старик.

— Только не вздумай изводить меня своим сочувствием,— засмеялся Олег.— В этой подмене есть и кое-что светлое. Например, я смог выжить. И потом, ваша дружба...

— О, Господи! — пролепетал лекарь.— Но как?! — воскликнул он.

Эммануэль вкратце изложил известную ему историю, включая рассказанные ему сеньором Ларви сведения о смертоносном действии браслета.

В зал вошли слуги и принялись сервировать стол к обеду. День близился к концу, но жара не спадала.

— Я предчувствовал нечто подобное,— вздохнул Сальвиус.— Мы оба подозревали неладное. Бренилиз, армия, епископы, ставшие вашими последними хранителями... Эта путаница с возрастом наследника. Еще и метка на плече. Откуда она у вас?

— Ее сделал его преосвященство. Это изображение Бримесской печати, свидетельствующее о подмене.

— Вы подписали клятву о неразглашении?

— Да. Я и еще шестнадцать человек: епископы, де Рива, варьельский Проклятый и мой наставник. Текст хранится в склепе Агатанжа. Кроме того, мы дали обет хранить ее в тайне до моего совершеннолетия или же до смерти Регента. Мне единственному разрешалось нарушить ее, но только в случае угрозы для жизни,— он посмотрел на Эммануэля.— Если бы вы приняли решение отослать меня в столицу, я был бы вынужден во всем вам признаться, поскольку Регент знает настоящего Проклятого в лицо.

— Я чувствовал... Мы чувствовали это...— бормотал Сальвиус.

— Я был вынужден лгать вам, иначе бы вы догадались,— продолжал Олег.— Я говорил, что видел принца, что у него голубые глаза. Сотни раз мне казалось, вы подбираетесь к разгадке, но в последний момент какие-то детали ускользали, и картинка не склеивалась...

— Но браслет?! — воскликнул вдруг лекарь.— Его надо немедленно снять...

— Ни в коем случае,— отрезал Олег.— Я по-прежнему должен оставаться варьельским Проклятым. Или все жертвы будут напрасны. Зовите меня Олегом и продолжайте обращаться со мной как и прежде.

— Но я же не могу...— запротестовал Сальвиус, но вдруг остановился и залился радостным смехом.— Вы живы, мой господин! Вы все-таки живы, и вы здесь! Какая удивительная история! И какая печальная...— Старик снова помрачнел.

— Я не нахожу в ней ничего удивительного, но и не считаю ее печальной. Я ведь жив! Смерть преследовала меня по пятам много месяцев... до приезда де Ривы в монастырь.

— Как мог граф согласиться на такую авантюру? — спросил Сальвиус.— Он ведь состоит на службе у Регента.

— Не совсем так. Прежде всего он — мой подданный, а уж потом подданный Регента,— принц помолчал, затем внезапно рассмеялся: — Рива был так горд возложенной на него миссией сопровождать Проклятого, так доволен своим человеколюбием, дав возможность преступнику облегчить свою душу и исповедаться! Но законы и традиции значат для него столь же много, как и для нас с вами.

Он был вынужден подчиниться.

— Эта идея с подменой пришла в голову вам?

— Нет,— наследник задумался на секунду, затем признался: — Знаете, очень трудно после такого длительного молчания вновь говорить откровенно, ничего не скрывая.

— Попробуйте, прошу вас,— улыбнулся Сальвиус.— Я был свидетелем, как вы совершали вещи куда более сложные, чем эта. Так что продолжайте. Замысел принадлежит вам?