Варфоломеевские ночи

В прессе появились статьи с обвинением в адрес вождя большевиков Ленина в шпионаже, в пользу Германии и предлагали начать расследование. Как так, за какие заслуги Германия выделила ему и его банде бронированный вагон и разрешила проезд через свою территорию, находясь в состоянии войны с Россией?

Ленин даже растерялся, как всякий трус, а вождь был необыкновенно труслив, но на этот раз решил не сдаваться, не говорить правду кому бы то ни было. И вообще по его глубокому убеждению, правда ˗ это буржуазное понятие, а его партия, партия Ленина отвергает любой постулат буржуазии. Он помногу раз выступал на всяких партийных ячейках, убеждая в своей преданности делу революции.

Он строчил статьи и призывал пролетариат к свержению Временного правительства. Но ему не верили, его покидали. Тогда он решился на очередную хитрость. Путем уговора и подкупа, благо немецких денег в партийной кассе было полно. Ему удались собрать около четырех десятков человек, и они согласились провести, так называемую, Петербургскую общегородскую партийную конференцию. Несколько человек никак не могли угомониться, все поднимали руку и спрашивали:

− Господин Улянов-Бланк, что это за общегородская конференция в составе сорока человек, объясните нам.

− Товарищи, не беспокойтесь. Пятьсот тысяч за дверью. Им тут не поместиться. Поэтому я говорю громко, так чтоб все слышали и вас призываю к этому же. Итак, капитализм − враг народа, социализм и коммунизм − светоч всего человечества. Власть надо отобрать у капиталистов и передать в руки Советов рабочих и солдатских депутатов. Учредительного собрания не допустить, оно враждебно социалистической революции. Конец, товарищи.

− Кому конец?

− Буржуазии, не нам, конечно. Конференция закончена. Да здгаствует…

− Да будя брехать…

В прессе, которую издавали коммунисты на немецкие деньги эта конференция, равно как и выступление вождя на «броневике» в женской одежде превозносилось до небес.

* * *

В непростой ситуации оказался Ленин в Петрограде. Широкая общественность была враждебно настроена против него за антигосударственную деятельность. В его адрес был направлен шквал критики. Вот что писала газета «Речь» 5 апреля: «Гражданин Ленин и товарищи, торопившиеся в Россию, должны были раньше, чем выбрать путь через Германию, спросить себя, почему германское правительство с такой готовностью спешит оказать им эту беспримерную услугу, почему оно сочло возможным провезти по своей территории граждан вражеской страны, направляющихся в эту страну? Ответ, кажется, ясен. Германское правительство надеется, что скорейшее прибытие гражданина Ленина и его товарищей будет полезно германским интересам, оно верит в германофильство вождя большевиков. И одной возможности такого ответа было, по нашему мнению, совершенно достаточно, чтобы политический деятель, направляющийся в Россию во имя блага народа, не воспользовался этой любезностью. Думаем, что русскому политическому деятелю, каких бы взглядов он ни держался, путь к сердцу и совести народных масс в России не идет через Германию».

Это явный намек на шпионскую деятельность Ленина, но пока что всего лишь намек. Разведка в России в то время не была столь мобильной, как скажем сейчас, когда пишутся эти строки.

Но Ленин появлялся со своими выступлениями на каждом форуме в трудное время, когда в столице России беспрерывно шли собрания, принимались всякие заявления, резолюции, часто противоречащие одна другой.

Со свертком под мышкой Ленин прибежал в одно учреждение, где проходил съезд крестьянских депутатов, но ему преградили путь.

− Кто вы? уже поздно. Надо приходить вовремя, − сказал охранник.

− Я вождь ми. овой…еволюции, − не растерялся Ленин. — Вон мой мандат! У меня много мандатов…на шестидесяти языках. Пропусти, получишь на пиво.

− Пошел подальше, вождь. У нас теперь каждый второй бандит − вождь. Провокатор, небось. Чичас придут жандармы, свяжут тебя и поведут в участок.

− Не надо, прошу вас. Вот сто марок… на сигареты, на кофе, на девочеки на две бутылки пива. Кто у вас там так громко произносит речь? Это что за съезд? Там члены партии?

− Это съезд крестьянских депутатов, балда. Давай двести марок: сто мне, сто ему и проходи. Только не постреливай, навонял тут.

− Очень хорошо, очень хорошо. Я тоже буду выступать… по поводу кулаков. Надо отобрать у них землю.

− Ты что − дурак? А нас кто будет кормить, ты знаешь? Э, ничего ты не знаешь…. Проходи быстрее пока я держу опущенными глаза и не вижу тебя, хорек плешивый.

Такое пролетарское обращение не смутило Ленина. Он попытался проскочить, но его остановил окрик охранника.

− А, обещанное где? Ну-кась, стой.

− Замешкался, замешкался. Меня трибуна зовет. Вот вам, ребята, еще пятьсот марок, честное слово замешкался. И это архи плохо, товарищ.

− А, товарищ? Гм, не понять, то ли баба, то ли мужик. Давай пятьсот и проходи, товарищ, га˗га˗га!

Ленин проскочил в заполненный зал и тут же направился к президиуму.

− Я вождь мировой революции Ленин. Не удивляйтесь, товарищи. Я выступаю вторым.