Варфоломеевские ночи

− Вы не серчайте на Володю, − сказала она как можно мягче, − он все время нервничает. Его идеи пока никто не одобряет, его выступления чаще встречают хохотом и даже яйцами его закидывают. Но, тем не менее, Володя активно готовится к захвату власти в начале июля месяца. У меня десять миллионов накоплений, я вам их отдам, а вы возвращайтесь в Германию. Я вижу: вы не найдете общего языка с ним. Как всякий гений, он очень сложный, очень трудный человек. Я его терплю из последних сил.

− Ваш Володя, конечно же, уникальный человек. Если бы не моя помощь, его бы сейчас не было в Петрограде. Деньги, которые я выхлопотал у самого Кайзера Германии, дали ему возможность переехать в Россию через всю страну. Но я вижу, он здесь может проиграть: он делает одну ошибку за другой. Это недопустимо.

− Парвус, ты о себе позаботься, − сказал Ленин, неожиданно появившийся на кухне в длинном красном халате с красными глазами и задранной кверху бородкой, подслушав разговор. −Ленин, то есть я, сам знает, как ему поступать и с такими холуями, как ты, ему не о чем говорить.

− Владимир Ильич, ну зачем так горячиться? Я не навязываюсь, я с предложением, кстати, весьма важным для тебя и революции в целом.

− А у меня встречное предложение, голубчик Парвус, − заложив руку за отворот халата и все ближе приближаясь к лицу гостя, и все наглее сверля его глазами-буравчиками, − вещал Ленин. − Сейчас я и Инесса, мой товарищ по партии, переводчик моих гениальных трудов на французский язык, жалуем тебе десять миллионов с процентами, и ты смазываешь пятки салом и катишься колбасой в свою Германию и впредь там остаешься до особого распоряжения. Ты понял, Парвус? Повтори: понял или нет? я жду пять минут. Эти пять минут для тебя больше пяти лет, нет, пятидесяти лет. Ну, говори, падло.

Ленин вдруг взял кухонный нож и приставил к горлу Парвуса.

− Считаю до трех. Ррраз! Д…

− Блат, мат, что тут дэлат гость, − неожиданно вошел Джугашвили, поправляя ремень на шинели.

− Это мой сторож, я ему немного задолжал. Просто забыл рассчитаться вовремя, теперь он требует долг с процентами, каналья. Я как порядочный человек должен буду согласиться. Инесса, иди, доставай свой кошелек, кажись, ты хотела выручить меня, а то я вчера после конференции, где я двадцать раз выступал, подвергся ограблению. Все, что у меня было, все деньги, принадлежащие партии, у меня похитили. Хорошо, еще жив остался. Инесса, ну чего ты сидишь, как клочка на яйцах?

− Ти, кто ти есть? ти дэнга привез на революций?

− Я − Парвус, спонсор революции. Все деньги, что у меня были, я отдал на борьбу за права трудящихся и еще у кайзера Германии для вас выхлопотал, сколько мог. А теперь…я банкрот. У вас мешки с деньгами, помогите спонсору.

− Ми тебя повесить, − холодно произнес Джугашвили. − А может отрезат голова, − как ти посоветуешь, Илыч?

Он уже собирался схватить за шиворот бедного Парвуса, но тут вошла Инесса с инкрустированной шкатулкой и произнесла:

− Вот, Парвус, мы тебя выручаем. Здесь десять миллионов марок.

Парвус схватил коробку и спешно направился к выходу. Ленин вскочил, как ужаленный, попытался догнать его, чтоб ударить ногой в седалище спонсора, но не успел.

− Эх, каналья, не успел, − произнес он и расхохотался.

8

− Плохо есть наш дэло, − сказал Джугашвили — Сталин. −Я слышать такой лозунг. Этот лозунг сказат одын рабочий на собраний Нарвский застава: Лэнын надо повесить.

Ленин побледнел, у него стали трястись руки, и даже колени. Струйка слюны соединила его рот с коленкой, он, молча, схватился за голову и готов был зарыдать, но Сталин его выручил.

− Ест и хороший новост. Ми получит еще 260 тысяч помощь от Германия. На этот дэнга можно издат 41 наименований газет на разный язык. Через этот газет запустит агитация под лозунг: Долой Временное правительство! Ти как думаешь, Илыч?

− А еще, еще какие вести, добрые вести, ты их не скрывай от меня, Коба! Я великий теоретик, любое свободное время использую для написания статей. Эти статьи должны попадать в массы. Массы их изучают и действуют согласно моим указаниям. Но Коба, я не могу разорваться на десять частей. Члены моего ЦК разбрелись, кто куда, и толку от них пока никакого. Видать, они берут пример с меня и тоже хотят, чтоб им докладывали. В результате я остаюсь без информации. Я над этим давно и постоянно думал и решил самому внедриться в массы. Отсюда и призыв рабочего, что Ленина надо повесить. Я по тридцать раз выступаю на собрании, а потом тороплюсь на другое. Я лишен нормального питания. Бывает, на ходу ем жареный пирожок. А пирожки-то жарятся не на сливочном масле, а чаще на солярке. Инесса мне не помогает, она только в постели хороша, а я усталый, бывает, не гожусь для постели. − Ну, хочешь, я тоже пойду в массы…вдвоем с Надеждой Константиновной.

− С этой слепой? Да от нее народ разбежится. Ты лучше с Инессой вдвоем. У тебя плохо с русским, а она будет переводить твои мысли.