Варяги и Русь

   — Всё бы ништо, — отвечал Извой, — да Вышата шалит...

   — Ну, что ещё? — нахмурясь, спросил князь.

Извой рассказал ему, в чём дело. Владимир как бы про себя сказал:

   — Да, пора всё это кончить... Жизнь мне от этого перестала быть милой... Надо положить предел всему этому... Ну, что вчерашняя жертва Перуна? — спросил он Руслава.

   — Благодаря твоим милостям, государь, и вмешательству Якуна, она спасена от рук Вышаты.

   — Как, от Вышаты? — воскликнул князь. — Каким образом она попала в Вышатовы руки, коли Божерок предназначил её в жертву Перуну?

Руслав рассказал князю, каким образом всё случилось, и добавил, что он, кажется, ранил Олафа.

   — Ну, за это спасибо, родной! — сказал Владимир, обнимая Руслава.

   — Но мне горько, князь, что я поднял руку на своего дедушку, — возразил Руслав.

   — Да дедушка ли он тебе? — спросил Владимир. — Чай, всем известно исстари, что он смутьян.

   — Где ты оставил его? — спросил Владимир. — Сейчас послать за ним.

Он позвал отрока и велел взять несколько человек и скакать в лес на то место, где был ранен Олаф.

   — Сейчас должен появиться Вышата, и мы спросим его, куда он отвёз дочерей Ерохи, — сказал он Извою, — а пока выпьем по чаре зелена вина и разгоним нашу грусть-кручину...

Но вот наконец появился Вышата. Увидев сидящих с князем Руслава и Извоя, он остановился у дверей.

   — А, это ты, охотник! — сказал, увидев его, Владимир.

Вышата молчал, переминаясь с ноги на ногу.

   — Я пришёл по твоему приказу, государь, — наконец проговорил Вышата.

   — Знаю, что по моему... Садись да выпей мёду аль зелена вина... Авось будешь разговорчивее.

   — Вышата подошёл к столу и покосился на витязей.

   — Скажи нам, Друг любезный, — начал Владимир, — зачем ты обижаешь тех, кого мы велим миловать?

   — Такой вины, князь, отродясь я не чувствовал за собою.

   — Так ли?.. Ну, а зачем ты хотел похитить Зою, невесту Руслава?..

   — Напротив, — возразил он, — радея любимцу княжескому Руславу, я хотел спасти её от Божерока...

   — Ну, а дочек Ерохи тоже?

   — Государь, — сказал Вышата, — тебе известен обычай наших отцов, что на Купалу творятся всякие дела, и немудрено, что, быть может, кто-нибудь похитил их себе в жёны...

   — Сказывали мне, что ты с Олафом в сношении... Добром говори, где Оксана и Светозора... Возврати их отцу!

   — Воля твоя, государь, а я не повинен, на меня возводят поклёп... Хоть сейчас умереть — не повинен!

   — Смотри, ключник!.. Ты, кажется, хочешь сосать двух маток... Смотри, кабы они не разбрыкались...

Вышата зло посмотрел на любимцев князя и вкрадчиво сказал:

   — Напраслина, государь... Отродясь я не лгал и теперь, на старости, тем паче не стану ложью жить, а что тебе молвят стороною, то это поклёп... Ерохиных девок я не увозил, а если бы увёз, то в Купалу не грешно...

   — Так-то оно так, да коли увёз, то возврати их, не то смотри, приеду на потешный, и тогда берегись...

   — Прикажешь, государь, готовым быть к твоему приезду?

   — Уж коли приеду, должно быть всё готово, а пока сгинь с глаз! — сердито сказал Владимир.

Вышата поклонился и, бросив ненавидящий взгляд на Извоя и Руслава, вышел из светлицы.

   — Ну, вот... — сказал князь. — А может, и впрямь он не причастен к похищению Оксаны, может, кто из молодцев похитил красавицу... Мало ли их там было!..

   — Не может быть, чтобы Оксана и Светозора не миновали его рук, — отвечал Извой. — Яви милость свою к старику отцу и возврати их семье.

   — Ладно, — отвечал князь, — послезавтра поедем в Предиславино, тешиться охотой, и уж не скроет он их и под землёй, а ныне сзывайте воевод и старейшин: пора и на ляхов... А то уж мечи заржавели в ножнах...

В это время в светлицу вошёл отрок.

   — Государь, — сказал он, — Олаф отлежался и, видно по кровавому следу, ушёл... Знать, его сообщники увели...

   — Молви гридням, чтобы были они, если появится снова — изловили бы его и доставили ко мне... — мрачно промолвил Владимир.

   — Князь, — сказал Всеслав. — Торопка молвил, коли, государь, дашь ему свободу, он найдёт Олафа...

Владимир улыбаясь посмотрел на него и сказал:

   — Сейчас выпустить его из-под замка и оповестить людей киевских, чтоб пальцем не тронули его, а Божероку поведай, что он мой заложник за Олафа.

XXII

Вечером были собраны воеводы, старейшины и бояре на совет. Владимир давно уже задумал идти на хорватов.

Извой и Руслав тоже присутствовали на совете. Многие высказывались за поход.

   — Если отложить поход, — молвили они, — то наши враги могут собрать большую рать, с которою нам будет трудно справиться... К тому же, государь, Олаф не дремлет и может присоединиться к ним...

   — Ох, уж этот Олаф! — воскликнул Владимир. — И не изловить же его, окаянного... словно вьюн вывёртывается... Ну, да уж если старейшины решают идти, так тому быть. Заутра в Предиславино на последях на пированьице, а там и в путь... Наказать сбираться рати, чтоб была готова... — сказал он, заканчивая этим совет.