Варяги и Русь

Он говорил о сотворении мира, об Иисусе, учившем прощать врагам, любить ближних, платить добром за зло. Говорил о крестной смерти Спасителя за грехи мира…

— Но скажи мне одно, — спросила она, когда уставший старец смолк.

— Что, дочь моя?

— Зачем это все?

— Что именно?

— Любовь к врагу, прощение?

— Ради другой жизни после смерти…

— Что же это за жизнь?

— Ты хочешь знать, я сейчас скажу тебе. Быть может, ты припомнишь, что случается тебе в зимнее время сидеть в покое твоем с боярынями твоими. Огонь пылает, в покое тепло, а на дворе и дождь, и снег, и ветер; и вот иногда в это время быстро пронесется через покой маленькая птичка. Влетит в одну дверь, вылетит в другую. Мгновение этого перелета ей приятно, она не чувствует более ни дождя, ни бури. Но это мгновение кратко. Вот птичка уже вылетела из покоя, и опять прежнее ненастье бьет несчастную. Также и жизнь людская на земле и ее мгновенное течение, если сравнить его с продолжительностью времени, которое предшествует и последует. Это время и мрачно, и беспокойно для того, кто не просвещен светом истины. Одно только христианское учение может указать нам, что следует после нашей кратковременной земной жизни.

— Что же оно указывает?

— Что нет смерти… Умирает тело, оболочка, из земли созданная, в землю и возвращается, а дух, душа наша не умирает никогда… Нет смерти…

— Значит, живы и Игорь, и Олег, и Мал?

— И они живы, и все те, кто стали твоими жертвами.

— И я встречусь с ними?

— Встретишься в той жизни.

Ольга закрыла лицо руками.

— Но ведь страшно это, ужасно… Ведь они мне там все мстить будут, что же мне делать, чтобы избежать их мести?

— Раскайся… Загладь добрыми делами то зло, которое причинила ты на земле… Крестись, и вот свет истины просветит тебя, ты поймешь все и не будешь бояться встречи за гробом, а те, кто там, может быть, и простят тебя.

— Я подумаю об этом, старик! — порывисто сказала она.

— Подумай…

— Если я приду еще, не отвергнешь ты меня?

— Господь милостив во всем, Он никого не отвергает, и всех зовет к Себе… Я вряд ли тебя увижу больше, но обратись к другому служителю Бога нашего, и он наставит тебя на истинный путь!

Слова старца хотя и уменьшили ее душевную бурю, но навели ее на новые страхи.

Теперь Ольга думала о жизни загробной и возможности встретиться там со своими жертвами, и ужас все более и более проникал в ее душу.

На другое утро в Киеве стало известно, что старец Василий тихо отошел в вечность.

Но и тут он позаботился об Ольге.

Он послал ей Евангелие, переведенное на славянский язык, и человека, который мог бы прочесть ей святую книгу.

II

Пока на Днепре, в Киеве, происходили эти события, Византия переживала трудное время. Над великолепной столицей Восточно-Римской империи нависла новая угроза — могучий, неукротимый Святослав, уже начавший свое наступление к границам Византии…

В великолепном покое императорского дворца собрались на совещание трое людей: император Константин Порфирогенет и его супруга Елена, их собеседником был престарелый патриарх Феофилакт.

— Ты должен помнить, Константин, — пылко говорила императрица, — что за Понтом давно уже зреет великая опасность для Византии.

— Ты говоришь о славянах, Елена?

— Да, о них.

— О, это ужасные люди!.. Они ужаснее болгар, и лишь Господь один хранит от них наш город… Однажды спасла от них покровом своим беззащитный наш город Владычица Небесная, Матерь Господа… Это было чудо, Елена, я недавно перечитывал сказания о нем…

— Нельзя постоянно надеяться на чудо! — недовольно заметила императрица.

— Новый Рим видел щит славянского вождя на своих воротах.

— И не стал от этого менее великолепен…

Константин немного помолчал и прибавил:

— Потом на нашей памяти славяне приходили к Византии и были отражены… Твой отец и твои братья, если бы были живы, могли бы рассказать тебе, Елена, как это случилось… Верь, небо хранит нас и Византию от этих варваров.

Молчавший дотоле патриарх вздохнул и тихо проговорил:

— Да, Господь был милостив к нашему городу, но это не значит, что мы сами не должны позаботится о своей собственной безопасности…

— И ты против меня, Феофилакт! — воскликнул Константин.

— О, нет, император! — покачал головой патриарх. — Я только думал, что постоянно ждать небесной помощи это значит только искушать Господа. Человеку дана свободная воля и разум, и небесная помощь прийдет к нему лишь тогда, когда у него не останется никаких сил для ограждения себя от опасности.

— Но что же мы должны предпринять? — воскликнул Порфирогенет. — Послать на славян наши войска? Но они заняты болгарами с одной стороны и арабами с другой… Вспомните, нам постоянно грозит опасность от болгар. Наш славный Никифор Фока оберегает наши границы от арабов… Если мы пошлем войска на славян, то нам не с чем будет обороняться от других варваров.

— Посылать войска за Понт не нужно! — многозначительно произнесла императрица.

— Тогда о чем же мы говорим?

— Нужно, чтобы славяне обратились в друзей наших, и тогда они сами будут оберегать Византию от варваров.

— Ты так говоришь, Елена, но разве это возможно?

— Возможно, Константин.

— Не вижу этого…