Варяги и Русь

— Ну, вот, боюсь я, — засмеялся Блуд, но теперь в его голосе звучал уже страх; он, видимо, почувствовал близкую опасность и уже начал придумывать способ выпутаться из нее.

Нонне подметил эти нотки в тоне своего собеседника.

— Уж, там, боишься ты или нет, — проговорил он, — дело другое, а беды тебе не избежать… Если помирятся Владимир и Ярополк, так Ярополк у Владимира большую силу возьмет, никогда Владимир не забудет, что он ему старшим братом приходится… Смекаешь ты?.. Ни-ко-гда, — протянул арконский жрец, — а умирать-то киевский князь даже и не собирается…

— Что же ты думаешь, Владимир меня ему головой выдаст?

— Отчего же ему и не выдать? Ты ему чужой, а Ярополк и он одного отца сыновья, так-то… Ты вот обо всем подумал, а этого-то не сообразил; а для тебя всего опаснее, ежели братья сойдутся…

Нонне зло засмеялся.

Блуд молчал; он вздохнул и тихо пошел вперед; арконский жрец последовал за ним.

Бумир, как только они отошли, поднялся и бегом кинулся к княжеским хоромам. Однако Варяжко он там не застал, но узнал, что Ярополков любимец пошел к варяжским воинам, охранявшим Родню с противоположной стороны.

— Ага, знаю, где он, — догадался Бумир. — Есть у него там приятели…

V

Варяжко действительно он застал у начальника одной из варяжских дружин, Феодора. Варяг Феодор родился в Киеве, куда пришли с далекого севера его родители. До вступления в Ярополкову дружину он находился при мудрой Ольге и, как все, кто служил ей, был христианином. Нравом он был кроток, сердцем незлобив.

Варяжко любил его не менее, чем Зыбату, и теперь, когда Зыбаты около него не было, он отводил душу в беседе с Феодором.

Бумир отдал им еду, принесенную Зыбатой.

— Спасибо тебе, Бумир, спасибо, — благодарил Варяжко, — Зыбату, говоришь, видел; челом бил… Эх, жалко, что его нет вместе с нами, но и радуюсь за него. Круто приходится, круто… А все-таки держаться будем, не выдадим головой князя великого. Хотя всем головы сложить придется, а постоим за правду.

— Хорошее ты слово сказал, Варяжко, — улыбнулся ему Феодор, — за правду нужно постоять, правдой земля держится; и вижу я, что одна она, правда-то, и у вас, Перуну кланяющихся, и у нас, что Истинного Бога познали. Вот мы сошлись здесь, и вы, и мы, и так нас крепко правда связала, что терпим из-за нее муку, а против нее не идем.

Варяжко грустно покачал головой.

— Где уж тут идти. Куда тут пойдешь. Никуда нам не уйти, здесь и останемся…

— Ой, Варяжко, вижу я, в отчаяние ты впадать стал, а я вот думаю, что Господь нам милость окажет и уйдем мы отсюда, и в Киев вернемся, и все по-хорошему будет. У меня, в Киеве-то, дитя осталось, сын, Иоанном его назвал; оставил его, уходя, на чужих руках, душой скорбел, а теперь словно голос мне какой говорит, что увижу я его, что еще далеко конец мой; и на душе у меня и легко, и покойно…

— У тебя-то покойно, — перебил его Варяжко, — а у меня нет. Ты о сыне думаешь, а я о князе. У тебя сын в надежных руках оставлен, а я как погляжу — около князя одни враги, только и думают, как бы погубить его. Да не удастся! Вот все думали они, что как будет морить здесь нас новгородский князь, дружины поднимутся на князя и убьют его. Не выходит этого — дружины верны остаются… Теперь проведал я, на другое решились… Нонне, арконец, так вот Ярополку и шепчет в уши, чтобы он челом ударил Владимиру. И что ему за охота пришла братьев мирить, когда он же их друг на друга натравливал, совсем не знаю…

Бумир, до того молча слушавший, передал услышанный разговор между арконским жрецом и Блудом.

Варяжко с величайшим вниманием выслушал рассказ дружинника.

— Ничего я сообразить не могу, что теперь Нонне с Блудом затевают. Думаю я, желает он Блуда извести. Только с чего он за таковое принялся, не ведаю. Должно, Блуд ему в чем-нибудь мешает, вот они и злобятся… Эх, этот Нонне… Весь грех от него идет.

— Ты бы князя-то предупредил, — заметил Феодор.

— О, предупреждал я, не слушает меня князь. Так поддался он Блуду да Нонне, что и теперь, когда в мышеловке мы и уже дитяти неразумному видно, что завели в эту ловушку нас воевода-пестун да жрец арконский, и то он никому, кроме них, не верит, словно разума лишился. А силой взять? Так нешто силой против князя пойдешь…

— Да зачем идти, — раздумчиво произнес Феодор, — ежели суждено ему что от Господа, то и будет. Божьи пути неисповедимы. Без его же воли ни единый волос не падет с головы человеческой.

Он хотел еще что-то сказать, но в это время вбежал один из княжеских отроков.

— Варяжко, иди скорее, — сказал он, — приказал князь тебя сыскать и пред его очи привести.

— Что такое? Зачем я понадобился?

— Ой, Варяжко, совсем нам худо…

— Что еще?

— Да то, что самые верные княжьи люди Родню покидают, Нонне арконец…

— Что Нонне арконец?

— Ушел из Родни. Должно, к новгородскому князю…

Варяжко взглянул на Бумира.

— Или ты ошибался?

— Да нет же, не мог я ошибиться! Своими глазами Нонне видел, и Блуд был вместе с ним…