Варяги и Русь

— Замолчи! Ты ли, слабый, ничтожный человек, дерзаешь вступать в борьбу с Божеством? Знай же! Это говорю тебе я, служитель Бога живого: волоса не упадет с головы ребенка, живущего в городе святого царя Константина. Святая Дева защитница всех, ты же будешь посрамлен, и только жалкие остатки твоего войска вернутся на родину!

Аскольд был суеверен, а старик говорил с таким убеждением, что его речь неотразимо подействовала на суеверного норманна.

— Кто может остановить меня? — пробормотал он.

— Силы небесные, им же нет числа!.. Гляди, гляди! вон, на небе — видишь? Святая Дева простирает над городом покров свой!

Какая-то невольная сила повлекла взор Аскольда вверх. К ужасу своему и удивлению, он действительно увидел среди облаков человеческую фигуру с распростертыми вперед руками. Он ясно видел, что женщина в руках держит какую-то одежду, которой, как казалось витязю, она покрывала осажденный город…

V

— Чуда, чуда! — громко говорил сам себе патриарх Фотий, оставшийся один в своих покоях, — да разве можно ждать чуда для города, где на бесчисленное множество нечестивцев не наберется и десятка праведников?.. Чуда для столицы государства, разлагающегося, зараженного всякими пороками?.. Эти люди явились мстителями за все преступления, совершенные Византией… Судьба! Да, эти варяги — мстители…

Патриарху вспомнились слова: «Мне отмщение, и Аз воздам».

— Чудо, чудо! — хрипло повторил он. — Да, На него надежда! Буду молиться о чуде!

Он опустился на колени перед божницей. Фотий с тоской поднял глаза на изображения святых, прямо на него со старинной иконы глянул кроткий лик Богоматери… Патриарх помнил, что это изображение взято из Влахернского храма Пресвятой Богородицы.

Какая-то мысль промелькнула в его голове, но тут в двери его покоя громко постучали.

— Кто смеет беспокоить меня, когда я нахожусь на молитве? — гневно спросил он, — или уже варяги завладели Константинополем, и византийский патриарх — ничто для своей паствы?..

— Прости, великий, — с испугом воскликнул его келейный послушник. — Там пришел человек, который хочет видеть тебя во что бы то ни стало… Он был очень настойчив, грозил нам гневом небес, и мы осмелились побеспокоить тебя…

— Кто это?..

— Он называет себя Андреем… Это, кажется, юродивый.

— Их у нас в городе Константина так много было всегда…

— Беалос!..

— Беалос?

Фотий задумался. Это имя показалось ему знакомым. «Этот юродивый поможет мне ободрить народ», — подумал он и приказал позвать Андрея.

— Пустить его! — приказал он.

Вошел седой, сгорбленный старик с вдохновенными, сиявшими юношеским блеском, глазами; одежда его была вся изорвана, из-под нее виднелись железные вериги, опоясывавшие стан и грудь этого человека. Он был бос, Фотий заметил, что Андрей оставляет за собой кровавый след.

Он не подошел к патриарху под благословение, даже не приветствовал его, а, войдя, хриплым голосом закричал:

— Фотий, Фотий! Чудо, чудо!

Патриарх в изумлении смотрел на него. Он припомнил этого Андрея. Старика действительно называли Беалосом, и он пользовался огромной известностью в Константинополе.

«Такой-то мне и нужен, — подумал Фотий. — Он сумеет воодушевить несчастных, и если им суждено умереть, то они будут умирать жертвами гнева Господня».

— О каком чуде говоришь ты, Андрей? — ласково спросил он.

Но Беалос, прежде чем патриарх успел закончить, уже кричал:

— Пресвятая Пречистая Дева… там, на небе, я Ее видел, видел Ее и вождь варваров… На небе, Фотий!.. Она была видна над Влахернским храмом! Она покрывала своей ризой храм… Чудо! Чудо! Божие видение — божественное чудо!.. Спасение! Варяг Ее видел… я видел… Фотий! Молись!..

«Что он говорит? — спрашивал сам себя патриарх. — Его трудно понять…»

— Иди, Фотий! Иди во Влахерн! — кричал Андрей. — Там риза Святой Девы!

Андрей весь дрожал. На губах его показалась пена, лицо было мертвенно-бледно, грудь высоко вздымалась.

— Когда ты видел Пречистую, Андрей? — ласково спросил юродивого патриарх.

Беалос на мгновение стих, потом снова начал неистовствовать:

— Во Влахерн, Фотий, во Влахерн спеши! Чудо! Милость! Чудо!

— Где же ты видел Пречистую? — повторил патриарх свой вопрос.

— В небе, в небе! Она плыла в облаках и на миг остановилась над Влахерном… Иди, Фотий, во Влахерн! Там спасение… Вождь варваров Ее тоже видел. Он смутился… Во Влахерн, во Влахерн, Фотий!..

Неясный шум, вдруг раздавшийся у входа, прервал юродивого.

Вбежал, расталкивая собравшуюся толпу, один из патриарших телохранителей.

— Патриарх!.. — закричал он, упав на пол почти без чувств, — варяги…

Патриарх побледнел и едва нашел в себе силы спросить:

— Где?

— Там, в заливе…

— Как они могли попасть туда… Залив загражден цепями, доступ в него невозможен…

— Они перетаскивают свои лодки по суше, к вечеру они будут здесь…

Крик ужаса вырвался у всех.

В эту минуту в патриаршие палаты донесся протяжный звон набата. Это подавали тревожный сигнал с церквей, где были колокола.

Все молчали в патриарших покоях, только один Андрей все повторял:

— Чудо! Чудо! — хрипел он, потрясая своею высохшею рукой.

Фотий подошел к окну и растворил его.