Варяги и Русь

— Видел ты чудо? — кричал он, следуя за ним по пятам. — Убедился ли ты, что велик наш Бог?

— Да, видел и убедился…

— Обратись к нему, уверуй в Него!..

— Он не примет меня: я шел против Него…

— Милостив Он! Нет грешника, который бы по истинному раскаянию прощен Им не был.

Сам не сознавая почему, Аскольд жадно прислушивался к этим словам. В сердце его как будто что-то перевернулось. Он был уже не прежним суровым норманном. Это был совсем другой человек, с другим новым чувством, с другим сердцем, с другой новой верой, с другими совершенно новыми воззрениями…

Прислушивался к словам Андрея и Дир. Он был так же впечатлителен, как и Аскольд, только моложе его и потому меньше вникал в сущность вещей и событий. Но явное чудо небес, спасшее Константинополь, произвело на него неизгладимое впечатление.

К тому же князья узнали, что предшествовало началу бури, что буря началась, лишь только опущена была на воды залива христианская святыня — одежда Святой Матери христианского Бога. Услышав рассказ о погружении ризы Пресвятой Богородицы, они верили в совершившееся чудо.

— Сами небеса за Византию! Нам ли бороться с ней? — говорил Аскольд.

— Да, ты прав, брат! — соглашался Дир. — Мы храбры с людьми, но борьба с незримыми силами не для нас.

— Мы видели, что Бог христиан всесилен: не людям бороться с Ним!

И опять перед ними появился Андрей.

— Обратитесь к Богу невидимому! Просветите сердца ваши! — говорил он.

— Что нужно сделать для этого? — спрашивал Аскольд.

— Креститесь от воды.

— Это значит мы должны навсегда отказаться от всего прежнего?

— Вы тогда перемените кромешную тьму на вечный свет!

— Но мы прежде всего должны познать веру твоего народа.

— Она проста!

— Но чего она требует от людей?

Только того, чтобы они Бога и своего ближнего любили, как самих себя.

— И только?

— Разве этого мало! Прощение врагу, любовь к брату, кто бы он ни был, правда во всем — это такие великие победы над собой, что не всякий способен на них.

Такие разговоры велись часто, и под влиянием их все более и более смягчались сердца норманнов.

— Знаешь ли, брат? — сказал однажды своему другу Аскольд. — Чувствуется мне, что судьба не даром привела нас сюда. Судьба хотела показать нам все величие христианства… Помнишь ли, мы еще с Рюриком слышали про Него в плену от Его жреца, после того как наш Рюрик был побежден видом креста… Да и там невидимый Бог христиан победил нас… Победил Он и здесь… Явно победил…

— Ты прав!.. Его победа очевидна…

— Под Византией теперь нам делать нечего… Если Бог христиан оградил этот город от тьмы храбрецов, то неужели Он не спасет его и во второй раз от остатков нашей дружины?

— Ты прав, брат!

— Я думаю, так неужели мы уйдем, не узнав, что это за Всемогущее Существо, повелевающее стихиями? Нет! Мы непременно должны узнать это учение и, кто знает, может быть, мы и сами обратимся к Богу византийцев, познав Его.

— Но как это сделать?..

— Мы пошлем послов в Византию, объявим, что не хотим войны, а просим мира. Мы осмотрим их храмы и потом позовем жрецов христианского Бога к себе на Днепр: пусть и нам, как византийцам, помогает Этот Всемогущий Бог!

Братья решили отправить к императору послов с мирными предложениями.

III

Хотя в Константинополе все ликовали победу, Вардас, Фотий и Василий понимали, что дело еще не подошло к концу.

— Невозможно быть спокойным, пока варвары остаются здесь! — говорил Вардас. — Кто знает, что будет завтра? Варвары напуганы бурей, а позабудут о ней и нападут на нас…

Вардас был прав.

Варягов Все-Таки оставалось довольно, чтобы попытаться захватить беззащитный город. К тому же уже прошло несколько дней после того, как буря разметала их суда, а они, как будто бы чего-то Дожидаясь, не думали уходить от стен Константинополя.

В это время вернулся в Византию с частью войск, бывших на границе Персии, сам Порфирогенет.

Впрочем, возвращение императора не меняло положения дел. Варяго-россы по-прежнему были страшны Византии.

В становище варягов посланы были разведчики, которые, вернувшись в Константинополь, рассказали, что киевские князья собираются послать посольство к императору Михаилу.

— Они чувствуют себя достаточно сильными! — воскликнул Вардас, когда узнал об этом. — Чудо не произвело на них впечатления.

— Так что же мы должны предпринять по твоему мнению? — спросил у больного правителя Василий Македонянин.

— Прежде всего обезопасить Константинополь от нового нападения, потому что нового чуда вряд ли можно ожидать, даже со стороны так очевидно милостивых к нам небес, — заметил Вардас.

— Ты прав! — воскликнул Василий. — Теперь варяги будут осторожнее и, заметив приближение новой бури, постараются укрыться сами и укрыть свои суда. Но что же нам делать с этими варварами?

— Прежде всего попробовать откупиться от них.

— Но это позор для Византии…

— Э! Что там позор! Лучше дать им немного золота добровольно, чем они сами придут и возьмут его силой…

— Но все-таки, по моему мнению, следует узнать, что они хотят передать нам через своих послов.

Василий Македонянин вскоре узнал это.