Варяги. Славяне. Русские

Здесь нет прямого указания, что для поэмы взяты тексты существующих к тому времени песен, но косвенно на это намекается, как часто делается в поэтических произведениях. Слова «начаться на старинный лад» можно понимать в двух смыслах: либо подражание предшествующей поэтической традиции, либо использование старинных песен как материала для построения текста песни на современную тему. И в том, и в другом случае создатель заявляет о несамостоятельности своего произведения. Неясно, где грань между подражанием и прямым использованием строчек, образов, идей, взятых у поэтических предшественников. Слушатель здесь с самого начала предупреждается, что все знакомое, услышанное в «Слове», подается интерпретированным к современным событиям.

Далее упоминается Боян — певец-поэт прошедшего времени. В свое время Пушкин высказал мнение, что в поэме присутствует тонкая ирония автора над Бояном. С мнением великого поэта спорить не принято, но я все же решусь возразить. Дальнейший текст показывает абсолютное уважение и даже восторженное отношение создателя «Слова…» к Бояну. Он даже прямо цитирует его с указанием источника:

О Боян, соловей старого времени!
Кабы ты своею песнью эти битвы воспел,
Так бы песнь про Игоря петь Велесову внуку:
«Не буря соколов занесла чрез поля широкие…»

Любая ирония предполагает хоть в какой-то степени взгляд сверху вниз, она же обязательно должна проявляться в цитировании того, над кем иронизируют. В этих же строках явственно виден взгляд снизу — вверх. Мысль такая: как об этом событии можно сказать подходящими строками из Бояна, ибо мне (т. е. создателю) не по силам выразиться лучше, нежели великий певец-поэт старых времен. Поэтому упоминание имени Бояна в начале запева следует понимать (вместе со смыслом предыдущих строк) как использование материала песен певца для того, чтобы отразить новые события и проблемы. Если первые три строчки начала могут быть взяты с какого-нибудь запева Бояновой песни, то строчки: «Начаться же той песни по былям нашего времени, а не по замышлению Боянову», — скорее всего, сочинены создателем поэмы для информирования слушателей.

Современные авторы работ о «Слове…», пишущие в сугубо комплиментарном духе, часто указывают на гражданскую смелость создателя поэмы. В XII в. он смеет упрекать князей за усобицы, смеет предлагать им программу действий на общее благо страны. Из этого делается вывод, что он сам принадлежал к высшим кругам тогдашнего русского общества — был князем-Рюриковичем или на худой конец киевским боярином. Но если в поэме цитируются фрагменты широко известных в XII в. песен, то слушатели, узнавая знакомые строки и призывы, не будут связывать негатив, касающийся князей, с личностью создателя поэмы. Так поется в старинных песнях, которые слушали из поколения в поколение, и создатель здесь «виновен» только в том, что эти призывы и упреки обращает к конкретным князьям своего времени. Но выступает как охранитель святоотеческих устоев. Не он сочинил такие строки, а всего лишь вставил новые имена в старинный текст:

Ярослав и все внуки Всеславовы.
Долу склоните стяги свои,
Вложите в ножны мечи свои пощербленные —
Вы отбились от дедовой славы!
Вы крамолами своими стали наводить поганых
На землю Русскую…

Пожалуй, это наиболее дерзкие строчки поэмы. В других ее местах чувствуется пиетет к князьям. Но! Предлагаю обратить внимание: князья обвиняются в том, что с них начался процесс наведения поганых на землю Русскую. Хотя князья эпохи «Слова…» реально всего лишь продолжали то, что начали деды и прадеды. Стало быть, здесь использованы строки, сочиненные на рубеже XI–XII вв.

Ярослав Всеволодович Черниговский, младший брат Святослава Киевского, ничем особенным себя не проявил. В княжеских усобицах активного участия не принимал. С половцами не воевал, но и ничего не известно о наведении им на Русь половцев. За что же его так пригвождать к позорному столбу? Такой недоуменный вопрос возник уже давно. В 1950 г. Д.С. Лихачев предположил, что все дело в неверном прочтении текста. Следует читать «Ярославли» — не имя конкретного князя, а как определение всех князей, потомков Ярослава Мудрого [153, с. 86]. Вполне возможно, что это правильная мысль, но в таком случае, опять же, надо предположить, что процитированный фрагмент относится к рубежу XI–XII вв. В конце XII в. выражение «князья-Ярославичи» было слишком неопределенным. Эти строки вполне могли быть сочинены Бояном, время жизни и творчества которого ориентировочно определяются: конец XI — начало XII вв.