Варшавского гетто больше не существует

Надо сказать, что со временем и некоторые антисемиты осознали, насколько на руку гитлеровцам рознь между поляками и евреями. Декан совета адвокатов Новодворский, выступавший до войны за «аризацию» адвокатуры, воспротивился в 1939 г. увольнению адвокатов-евреев. Масштабы расправы над евреями потрясли этих «колеблющихся антисемитов». В своей антипатии к евреям они все-таки не доходили до таких кошмарных пределов. Подругу Аурелии Вылежиньской, «антисемитку со стажем» Констанцию Хельнацкую арестовали за помощь евреям, страшно избили, довели в тюрьме до крайней степени физического истощения. Немецкий солдат говорил Вылежиньской летом 1942 г.: «Я никогда особенно не любил евреев, но теперь невозможно смотреть на то, что с ними делают». Общенациональная солидарность одних, общечеловеческие чувства у других брали верх. Католическое и протестантское духовенство, монахи — конфессиональные противники евреев — теперь, перед лицом смерти, оказывали им подчас немалую поддержку.

«Они вызвали войну и заслужили эту кару», — говорил немецкий железнодорожный мастер, глядя с ненавистью на проходивший в Треблинку поезд с евреями. «Глупец, — отвечал ему инженер Лешнер, тоже немец. — Те из евреев, кто вызвал войну, давно уже за границей, в Америке, а в этих вагонах везут бедных невинных людей». Этот сердобольный немец еще не понял, кто подлинные виновники войны, но верить всем нацистским бредням уже не мог. Жена методистского проповедника, латыша по национальности, пришла в казармы латышских эсэсовцев, принимавших участие в уничтожении Варшавского гетто, и сказала, что ей стыдно принадлежать к одной с ними нации. Смутившиеся вояки стали говорить о приказе сверху, принуждении и т. п. Еврейского рабочего-токаря Фогельмана с тремя товарищами, выскочивших ночью из поезда на Треблинку и пробиравшихся в Варшаву, укрыл на своей плацувке немец, начальник Восточного вокзала. Фогельман вспоминает о хорошем отношении к еврейским рабочим и другого немца, директора завода автомобильных прицепов в Белянах под Варшавой.

Немец по происхождению, адвокат Бенедиктович, презревший привилегию записаться в фольксдойчи, собирал для евреев деньги, помогал выбраться из гетто. По доносу еврея — агента гестапо он был арестован и просидел девять месяцев в «Павяке». В другой раз его арестовали за то, что помешал немецкому жандарму застрелить еврея-контрабандиста.

Юлиан Кудасевич, владелец фабрики в гетто, принимал к себе на работу преимущественно бедствующих интеллигентов. И если в других шопах администрация взимала с нанимающихся на работу евреев чудовищные взятки, Кудасевич не брал ни гроша. Он добивался увеличения пайка своим рабочим, устроил для них горячее питание, давал взаймы деньги, много и охотно жертвовал для детей. Когда летом 1942 г. гитлеровцы начали «переселение» детей, Кудасевич, невзирая на грубую брань фашистов, категорически заявил, что на его фабрике каждый ребенок старше шести лет — работник и абсолютно необходим для производства. Кудасевич боролся с еврейской администрацией, юденратом и еврейской полицией, обиравшими рабочих. С теплотой отзывается Рингельблюм и о совладельце Кудасевича Герхарде Гадейском, человеке, связанном с польским подпольем. Гадейский устроил на работу многих еврейских художников и писателей, раздавал бесплатно продукты неимущим рабочим. (Конечно, ни он, ни Кудасевич не смогли предотвратить отправку в конце концов всего еврейского персонала их фабрики в лагерь смерти.)

Много помогали евреям руководители ППР и ГЛ Владислав Гомулка, Мариан Спыхальский, Зенон Клишко и другие. Несмотря на то, что проживать на квартирах у подпольщиков означало идти на дополнительный риск, евреи охотно обращались к ним за помощью. Затравленные шмальцовниками евреи подчас находили на них управу у «партийных». Меньше была угроза шантажа и доноса и в жилищах рабочих. Многие евреи именно там искали убежища, несмотря на царящую в этих местах бедность и тесноту. Конечно, зараза антисемитизма задела и некоторую часть рабочих, но в целом отношение рабочих и интеллигенции к евреям резко отличалось от поведения буржуазии. Правда, некоторые железнодорожники обирали за кусок хлеба и глоток воды евреев, направляемых в Треблинку, и за 1000 злотых вознаграждения сотнями передавали в гестапо выскочивших из вагонов, но, с другой стороны, многие рабочие на железной дороге открывали для пытающихся бежать двери вагонов или снабжали их инструментом, чтобы открыли вагон самостоятельно, старались задержать отправку уже загруженных вагонов, чтобы дать время на подготовку к бегству, рассказывали евреям, что ожидает их в Треблинке, помогали проживающим в разных городах связаться друг с другом.