Варвар, который ошибался

В солнечный луч, падавший на стену, заползла красноватая ящерица.

– Не бойся, она охотится на мух.

Моя супруга, оказывается, боялась ящериц больше, нежели крыс Мантиохии и разных монстров. Мне пришлось поговорить с ящерицей по душам, однако же без членовредительства. Распахнув окно, я посадил гостью на внешнюю стену харчевни. И… увидел, что на улицах снова, Гритт его маму за ногу, происходит странное шевеление. Люди и нелюди бегут куда-то в направлении пакгаузов.

Ого. Там, знаете, остались пять трупов. Может быть, члены фемгерихта таким образом решили мне отомстить? Скажут, что это я убийца (собственно, трое кверлингов были на моей совести), обвинят, обяжут капитана Карибдиза меня арестовать, и, не мытьем, так катаньем, добьются моей казни?

Мы наскоро оделись (я напялил старые отрепья) и выскочили на первый этаж. Там происходила суета. Харчевник и служки (в Хараште их с помпой именовали «официантами») с криками «Беда! Беда!» созывали ополчение.

Как, снова беда? Что за день такой сегодня?

Я остановил служку, удачно поймав его за воротник.

– Хламлинги сдурели! – крикнул он, пытаясь вырваться.

– Что? Как сдурели?

– Они зажгли факелы и всем племенем стоят на границе с городом! Капитан Карибдиз со стражей едва сдерживает их! Он даже снял солдат с дальних таможенных застав у Бычьих. Хламлинги бешеные! Никогда такого не было… Ярятся… Угрожают сжечь весь город дотла!

Я переглянулся с Виджи. Затем встряхнул служку как следует.

– Что произошло? Говори толком.

– Пришествие мессии!

– Что-что?

Служка вращал глазами.

– Хламлинги требуют выдать им репового мессию! Он самозародился в репазитории, выбрался оттуда совершенно голым, спел им несколько песен на странном языке, станцевал несколько удивительных танцев, потом прошелся колесом, показал им голый зад и потребовал почему-то юбку, после чего удрал куда-то в направлении города. Хламлинги считают, что мы его скрываем! Мы идем на защиту, иначе они предадут Авандон огню!

О боги, какой случай пропадает! Если бы только вернулся Олник, мы взяли бы груз почти без боя!

Но, однако же, я бы никогда не поверил, что в гниющей репе может завестись что-то годное…

И, как выяснилось, оказался прав.

Мы с Виджи отправились к фургону, где премудрый Фатик М. Джарси имел запас одежд. Маммон Колчек был взволнован – смотрел на суету за воротами.

– Бур-р-р-р! Очень много беготни. Когда много беготни – много шума. А когда нет шума – тихо. Бур-р-р-р! Гном явился.

– Что? – Сердце мое радостно подпрыгнуло.

Звякнула латная рукавица – Маммон Колчек показывал в сторону фургона.

– Фатик, прочисть уши. Гном явился. Бур-р-р-р!

Я заглянул в фургон, но не увидел там Олника.

– Пс! Пс! Пс! – услышал откуда-то снизу, из-под днища.

Пришлось спуститься и, кряхтя, заглянуть под фургон. Олник сидел там, закутавшись в какую-то пеструю полосу ткани. От него шел удушающий аромат гниющей репы.

Бывший напарник взглянул на меня вполне осмысленными глазами.

– Фатик! О, мое почтение, мадам эльфка… Тут такое дело… Это я прячусь от Крессинды… И от этих страшных карликов… Понимаешь, я вдруг пришел в себя среди гниющей репы, почти тонул… По шею в самом гнилье, не помню уж сколько там барахтался… Ик, ик!.. Сбросил одежду всю, она так гнусно провоняла… Ох, эркешш махандарр… Да ведь я еще и захмелел порядком. Там сумрачно, я еле дотянулся до дверцы и вылез на свет. И давай на лесенке блевать, чихать и кашлять… Дларма, стыдно: в голом виде!.. В общем, эти самые карлики, они на мои чихи прибежали, окружили эту штуковину, в которой у них репа тухнет… А я, значит, на лесенке голый… Слушайте, они приняли меня за какого-то мессию… Так удивились, что я не знаю их языка, а болтаю на Общем… Что я в их деревушке вытворял, пока хмель не исчез из моей головы… Кажется, пел йодли… Фатик, а почему я лысый, как головешка? Какой это город, Фатик, а? И что вообще происходит?

* * *

Мы взяли наш груз и все наше оружие без единой жертвы. Маммон Колчек своротил плечом ворота и легонько пристукнул солдата-охранника, а паре клерков врезал уже я, мстя им за сегодняшние невзгоды, в которых они косвенно – но только косвенно! – были повинны. Я связал всех обитателей таможенного двора так, чтобы они смогли развязаться спустя полчаса, не раньше. За это время мы выедем на Луковый путь, где я сумею надежно затерять караван.

На окраине города было шумно. Капитан Карибдиз, похоже, едва удерживал всполошенных религиозных фанатиков.

Я похлопал стражника по щекам и, когда он очнулся настолько, чтобы внимать моим словам, сказал: