Варвара. Наездница метлы

Дед поежился, от лица отлила кровь, и он стал чем-то напоминать Германа. Тот все еще стоит и пялится в окно и двигает бровями, как романтическая душа. Он снова оглянулся и раскрыл рот, но я задергала рукой под столом, запрещая говорить.

– Помню, – недовольно прошептал дед и натянул одеяло на плечи.

Ведьма обернулась ко мне и положила обе руки на стол. На месте, где только что были борозды от ногтей, образовалось свежее дерево. Я вцепилась в края простыни, не зная, чего ожидать.

Уверенности в себе прибавилось после приручения растение-живоглота, и одурманивания оборотня. Но тягаться с опытной старой ведьмой, пока рано.

Она будто прочитала это в моих глазах. Другой бы польстило, но эта лишь по-матерински вздохнула и покачала головой. А я, пользуясь моментом, спросила:

– Извините конечно. Но… Мне все уши прожужжали инициацией и выбором стороны. Как вышло, что вы не темна и не светлая?

Старуха зыркнула зелеными, как молодая трава глазами, губы искривились в ухмылке.

– Что, не сказали? – спросила она. – Они любят так. Сначала задурят мозги, заставют выбрать сторону, бурократы. Одни подсылають демонов, другие – ангелов. Демон, чего уж, хорош. Честно скажу, больше таких шельмецов и не видала. Да и ангел такие медовые речи поет…

– Но вы не с теми, ни с другими, – проговорила я, желая поскорей услышать суть.

– Верно, – согласилась ведьма. – Я на границе. Я её охраняю. Есть лазейка, чтобы не принимать сторону.

Я выдохнула:

– Какая?

– Не знаю, – ответила старуха. – Оно само как-то открывается. Тут либо выбираешь, либо оно само… как-то. Но, слушай, милыя, на обряд тебе все равно надо. И поскорей. Больно не нравится мне твоя тень. Не пойму, чего такое, но не нравится. Мои пчелы за тобой приглядывают, но тень…

– Ваши пчелы?! – вырвалось у меня. – То есть, как… Это ваши пчелы?

– Мои, милыя, мои, – проговорила старуха довольно. – Они никогда не ошибаются. Только за годными приглядывают. И только годных слушают. Ты это запомни.

Мысли завертелись маленькими торнадо, я пыталась вспомнить все встречи с пчелами, за последнее время, но в голове все перепуталось.

– Значит, – только и смогла выдавить я, – вы тоже за мной следили?

Ведьма поморщилась.

– Мне что ль заняться больше не чем? – спросил она. – Не я. Пчелы. Когда ведьмы Круга засуетились, стали демонов и ангелов вызывать, я своим пчелам наказала. Коли годная ведьма, пущай приглядывают, помогают. А коли нет. Пущай Круг разбирается.

Я нервно сглотнула и поинтересовалась осторожно:

– Значит, вам все равно, какую я выберу сторону?

Старуха прыснула, всплеснув руками.

– Да хоть в дегте измажься, – сказала она смеясь. – Ведьмы Круга заставляют всех делать выбор. Да только умалчивают о важном.

– О чем?

– Сама поймешь, коли это твоя доля, – отозвалась ведьма. – Но пчелы не ошибаются. Они видят, чуют ту, которая могет силой распоряжаться. Но хватит языками болтать. На обряд все равно надо. Признать должны. Сразу за горами лежит Долина Ведьм. Мне туда путь заказан еще сто лет назад, потому как повздорила с тамошней старшей.

– О чем повздорили? – не удержалась я.

Ведьма махнула рукой.

– Да все из-за сторон. Тьма хотела меня, свет хотел меня, а я… – проговорила она многозначительно. – Хе-хе. Ты не перебивай.

В этот момент в дверь постучали. Я вздрогнула, старуха обернулась и раздраженно прорычала. И без того устрашающее лицо, исказилось озлобленной гримасой. Губы приподнялись, обнажив два ряда ровных белоснежных зубов. Волосы снова приподнялись и зашевелились, словно щупальца морского бога из скандинавского фольклора.

Дед приподнялся на локте, чтобы можно было видеть происходящее за окном. Затем бросил победный взгляд на старуху, мол, я же говорил – не доведет до добра твоя вечная ведьмовщина. Но когда в него полетела корзина с ватрушками, едва успел прикрыться одеялом.

Герман с обреченным видом отплыл от окна. Пальцы пригладили взъерошенную шевелюру, он проговорил расстроено:

– Именно это я и пытался сообщить. Там три человека. У одного керосиновая лампа, у другого ружье. Тот, что впереди всех – без ничего. Но лицо мне не нравится.

Ведьма строго зыркнула на призрака, тот вжал голову в плечи и шмыгнул мне за спину.

– Надо было настырней пытаться, – процедила она.

– Так я ж… – начал оправдываться Герман, но старуха резко махнула рукой.

– Молчи уж, – сказала она. Затем прокричала: – Какую нечисть средь ночи сюда занесло?

За дверью зашуршало, послышались приглушенные голоса. Если верить Герману, на пороге стоят три здоровенных лба, но врываться в избу не решаются. У одного даже ружье. Значит, ведьму не просто боятся, а очень боятся.

После минутного совещания из-за двери раздалось:

– Там у сыровара корова подыхает. Единственная кормилица. Если издохнет – семья по миру пойдет.

– А я причем? – гаркнула ведьма.

– Удержи ее, – попросил тот же голос. – Всем известно, ты можешь.

Ведьма скривилась и бросила:

– Я вам не лекарша.

– Заговори, – взмолились за дверью. – До конца жизни молоком и сыром снабжать будут.