Варвара. Наездница метлы

С этими словами дернула призрака на себя, и мы устремились в туманное жерло тоннеля.

Глава 21

В лицо пахнуло холодом, щеки покрылись водяной пленкой. Ветер в ушах засвистел, как взбешенный соловей-разбойник, а на встречу понеслись прозрачные фигуры с перепуганными глазами.

Рядом дрыгается Герман. Судя по морщинам на лбу и перекошенному рту, прыгать ему не хотелось, и теперь он неумело уворачивается от потока умерших, которые локомотивом несутся снизу.

По началу я тоже пыталась откланяться в полете, но души напирают с лосиной мощью. Пришлось смириться.

С протяжными стонами, вроде "у-у-у" и "му-а-а", они пролетают сквозь меня, заставляя проноситься мурашки по коже, размером с горошину. А в носу остается похожий на смесь меда и земли, запах.

Платье вновь поднялось к макушке. Только невероятными стараниями удалось вернуть подол вниз и перевернуться на живот.

Герман прокричал жалобно:

– Какая муха вас укусила?

– Что? – крикнула я в ответ, пытаясь удержать равновесие.

– Прыгнули зачем, спрашиваю, – отозвался он еще жалобней. – И меня за собой потянули.

Воздух чуть не вывернул мне губы, но я напряглась, как перед забегом стометровки, которые мне прежде не удавались, и проговорила, перекрикивая ветер:

– А ты хотел остаться с этими занудами? Или с той чопорной мадам? Так нужно было раньше думать, пока из поезда не выпрыгнули. А ошиваться в окрестностях Рая не очень весело.

– Меня бы впустили, – буркнул призрак, которому встречный поток безвреден потому, что проходит насквозь.

– Ну конечно, – отозвалась я и отвернула голову от порыва. – Они тебя только и ждут. Неучтенного, прямиком из Лимба.

– Вас не переспоришь… – отозвался Герман. – Настоящая ведьма. Вы хоть на спину перевернитесь, чтоб воздух в рот не лез.

Я попыталась покачать головой, но упругий поток едва не перевернул, пришлось сильнее растопырить руки и прокричать:

– Нет. Парашютисты выпрыгивают из самолетов и растопыривают руки и ноги. Как жуки.

Когда подол платья в очередной раз поползло вверх, пришлось одергивать. На этот раз меня все же перевернуло, мир завертелся, превратившись в сплошные бело-синие полоски. Лишь, когда невероятным усилием удалось снова растопырить конечности, равновесие вернулось.

Слева донесся голос Германа.

– Извините, конечно, но вы напоминаете тряпку или кусок бумаги, который бесформенным пятном несется вниз. А совсем не парашютиста.

– Ты не вероятно мил, – огрызнулась я, понимая, что прыжок в трубу был несколько необдуманным.

Призрак помолчал, успев увернуться от души очень тучного и высокого человека, потом крикнул:

– Может, ваш крылатый друг поможет?

Я покачала головой и прокричала в ответ:

– Он не может нырнуть в проход. Чтобы поймать меня на выходе, понадобится время. И есть еще проблема.

– Какая?

– Мои охранители почему-то не слышат призывов.

– Значит, – заключил мертвец, – мы летим куда-то вниз без малейшего варианта за что-нибудь зацепиться.

Когда туман в тоннеле проредился, внутри похолодело. Сквозь прозрачный поток душ проступили очертания, какие видела, когда летала на самолете. Капитан объявлял, что полет проходит на высоте десять тысяч метров, за бортом минус пятьдесят и скорость полета около восьми ста километров в час.

Тогда это показалось очень волнительным и захватывающим. Теперь же перспектива расшибиться в лепешку, причем в заледеневшую, заставила желудок сжаться.

– Это не возможно! – вырвалось у меня.

– Что? – переспросил Герман недовольно. – Новая безрассудная идея?

Я пробормотала:

– На такой высоте я должна была околеть…

– Вы же ведьма, – отозвался он невозмутимо.

Далеко внизу расстелился рваный ковер облаков. В редких дырах проглядывается что-то серо-зеленое. Если верить памяти, так выглядит земля. Пока очень далекая, но все равно твердая.

Слева блестит диск заходящего солнца. Если в небесном небе оно выглядело, как холодный белый шар, то это – родное и желтое. Даже оранжевое, когда лучи падают на поверхность облаков. Но на такой высоте тоже не греют.

– Мы падаем! – прокричала я, и только сейчас заметила, что намертво вцепилась в локоть Герману.

– Неужели, – язвительно заметил призрак.

– Мог бы что-нибудь предложить, – отозвалась я, глядя на полотно земли внизу.

– Извините, – крикнул он, перебивая поток воздуха. – Это не я кинулся в трубу, не разобравшись, что к чему.

Мертвеца факт падения не особо беспокоит. Летит, глазеет по сторонам и кривит нос. Короткие волосы от ветра размазались по голове, и он кажется лысым.

– Просто я доверилась чутью, – заорала я в ухо призраку, когда тот случайно оказался возле меня. – Асмодей говорил верить!

– А Асмодей не говорил, как остановить падение с облака? – снова съязвил призрак.

Я раздраженно дернула ногами и хотела высказать покойнику все, что думаю о его поведении, о попытке тьмы и света сманить меня на свою сторону, о том, как мне все это надоело. Но поток ветра напомнил о себе болезненным покалыванием на щеках. Пришлось промолчать, судорожно соображая, что делать.

Герман смочил палец во рту и выставил в сторону, словно проверяет скорость ветра.