Варварин свет

Когда приходил Кышка, все трое пытались найти правильные вопросы, но всё было мимо, и кот навещал их всё реже. Но он рассказал друзьям, что в Приморье Кощей тренирует войска — и Приморские, и другие, те, что откликнулись на зов Кощея. А царь Иван строит новый небывалый корабль — специально под Кощеевы чары. Говорили, что Синемордый всё ближе, хоть никто его не видел.

Любава беспокоилась, что в Приморской столице плохо смотрят за чёрным жеребцом Вихрем, что он скучает — и сама скучала. Беспокоилась она и о многом другом, но молчала, старалась не тревожить лишний раз Варвару. Та не знала, что Любава на всякий случай собирала мешочек травницы в дальнюю дорогу.

Варвара же углубилась в свои книги, сходила ещё к Аннушке и потребовала всё, что у той есть. Любава отправляла ослика с едой за вторую реку, а Никиту гоняла проверять, чтобы Варвара не только ела, но и спала.

В тот день Никита развлекался тем, что пугал кур. Отбежит, спрячется, а потом как выпрыгнет! Глупые пеструшки бросались под лопух и долго не выходили. Обычно Любава на него ругалась — куры потом плохо неслись. И вот выбегает девушка из дома — точно ругать будет! Никита сделал вид, что просто гуляет, а куры — что куры? Глупые они, неизвестно чего напугались!

— Никита! — крикнула Любава. — Быстрее к Варваре! Кощей посылает знак, что скоро будет. Пара часов есть! Я попробую его уговорить, чтобы к Вареньке не ходил, но как получится! Понадеемся, что он уж успокоился.

Никита ринулся к месту перехода, привычно перемахнул белизну с чёрными линиями, выпрыгнул в мир второй сестры, окунулся в еловый запах. Варвару он застал за чтением. На столе царил бардак — камни белые и серые, пятнистые и полосатые, обугленные ягоды, угольки, разноцветные соли в баночках, нитки…

— Чувствую, Никита, — отмахнулась она, когда пёс передал предупреждение от Любавы. — Сейчас приберусь.

Через час Никита уже весь извёлся, и Варвара, заметив его страдания, отложила большой потрёпанный том.

— Ладно! Уговорил!

Она смела всё, что валялось на столе, в объёмную корзину, накрыла платком. Пятна тщательно вытерла, постелила чистую скатерть, поставила можжевеловые веточки с ягодами в глиняный кувшин.

«Запах!» — предупредил Никита.

— И правда! Сижу тут, принюхалась… Смешивать у меня так и выходит через раз, зато кое-чему научилась, смотри!

Варвара распахнула окна и дверь, покрутила указательным пальцем, поманила, и в комнату ворвался порыв свежего ветра, чуть не уронив кувшин.

Варвара радостно рассмеялась:

— А теперь самое важное!

Она откинула медвежью шкуру, отодвинула половицу и спрятала книги в тайник. Когда она поднялась с пола, выражение её лица было обеспокоенным.

— Тут перья от подушки до сих пор валяются, Никита, представляешь… Пойди уже во двор, я переоденусь и присоединюсь к тебе.

Никита послушно выскочил за дверь. Варвара скоро вышла — нарядная, в белоснежной рубашке с широкими кружевными рукавами, в голубом сарафане, подвязанным алым поясом, расшитом алым бисером голубом ободке. Красные сапожки сам Никита когда-то принёс — нашёл в кустах у грибной поляны. Косы девушка заплела, как положено, руки отмыла от угля.

— Как баба на чайник, — мрачно сказала она восхищённому Никите.

Тревожно зазвенела тарелка — не один раз, не два. Варвара подскочила с крыльца:

— Прячься, Никита! Под дом! Я дверь не буду захлопывать. Если что — позову на помощь!

Никита бросился между деревянными опорами, сквозь кусты крапивы, затаился в тени. Мир сотрясся и на мгновение потемнел. Опавшие иголки смягчали тяжёлые удары подошв. «В доспехе!» — подумал Никита и почувствовал, что хвост сам собой поджимается. Запах дыма и пепла перебил хвойную свежесть. Низкий хриплый голос произнёс:

— Здравствуй, Хранительница за второй рекой.

Варвара едва слышно пробормотала ответ. Стоило двери закрыться, но не захлопнуться за обоими, Никита осторожно вылез, забрался по ступенькам и заглянул в щель между дверью и порожком. Что-то тяжёлое ударилось о пол, и Никита увидел, как по доскам покатилось серебряное яблоко. Глухой удар. Катится яблоко деревянное. Ещё удар. Светло-жёлтое яблоко упало на пол. Кощей, худой и сгорбленный, стоял теперь без доспеха.

* * *

У Варвары сердце билось так, что дышать стало тяжело, а кончики пальцев похолодели. Она пригласила Кощея в дом, как будто бы случайно оставив дверь приоткрытой. Хранительница! Так он её только раз называл, когда отдал в распоряжение этот кусочек Междумирья-Межречья. Варвара была уверена, что это всё тот же злой Кощей, и теперь не знала, как сказать, что ничего у неё не подготовлено… А то, что он пришёл сразу в доспехе, означало, что он и у Любавы не задержался.

Варвара прошмыгнула к столу, стараясь не показывать страх. Кощей, чьё лицо было скрыто шлемом-черепом, стоял без движения, хрипло дыша, отравляя всё вокруг запахом пепла, дыма, горечи. Наконец, он шевельнул пальцами, и мир приглушил свет. Сумерки впервые окутали хвойный лес.