Варварская вера

Кима ещё раз взглянула на статую, а затем направила взгляд в сторону своего поселения, которое было видно сквозь редкие деревья. Испугавшись, что её уже ищет мама, девочка крикнула богине: «До свидания!» и, хромая, побежала домой.

У входа в поселение Киму встретили Профоя и Ксанфа. Девочка также заметила, что несколько амазонок осматривали стены склада с оружием, а Гарпа то и дело выносила вооружение на улицу, где Фалестрида его считала. Профоя жестом позвала царицу подойти, а сама встала позади Кимы, готовясь её поймать в случае побега.

Подходя к дочке, Фалестрида заметила у неё кровь на левой ноге и обеих руках:

— Ты где была?

Кима не хотела признаваться, что ходила к статуе богини, но и врать в такой ситуации у неё бы не вышло, поэтому она решила признаться наполовину:

— На охоту ходила.

Фалестрида хмыкнула, приподняв с напряжением голову и говоря с укором:

— И где добыча?

— Убежала… но я её сильно ранила! В лесу остались пятна крови! На той тропинке, по которой она убежала! Правда! — Кима на последнем слове вздохнула и опустила голову — теперь ей оставалось надеяться на доброту мамы.

Фалестрида отвела от дочки взгляд, обратившись к Профое:

— Давно Мирина ушла?

— Скоро уже должна вернуться, — Профоя прошла к выходу из поселения, осматривая близлежащую территорию.

— Ксанфа, милая, помой Киму и ещё раз обработай ей стопу, — царица снисходительно осмотрела дочку сверху вниз и направилась к военному шатру, крикнув Профое на ходу: «Как только вернётся Мирина, пусть сразу зайдёт ко мне! В шатёр больше никого не пускать!»

Ксанфа улыбнулась Киме, взяла её за руку и повела к реке, а девочка свободно выдохнула, подумав, что все ей поверили, и бодро зашагала к побережью.

Мирина зашла в шатёр к Фалестриде и, сложив руки на груди, деловито сообщила:

— Кима сделала жертвоприношение нашей Афродите.

Фалестрида с удивлением обернулась к девушке. Неожиданно ей стало так радостно, и от спокойствия за дочку, и от гордости за неё:

— Кима? Афродите?

Мирина с улыбкой кивнула:

— Кима положила в круг для пожертвований тело убитой ею лисы. Также я нашла на поляне недалеко от нашего лагеря оставленные ею стрелы и лук, которые как раз пропали с нашего склада.

Фалестрида с широкой улыбкой начала растерянно вышагивать вокруг стола, бормоча про то, что теперь её дочь — настоящая амазонка, а Мирина всё стояла и размышляла, как пятилетняя девочка смогла провести подобный ритуал в одиночку и какая у неё для этого была личная цель, ведь подобное посвящение в амазонки было принято проводить в окружении других амазонок и исключительно в день своего десятилетия.

— Про ритуал Кимы ты больше никому не рассказывала? — Фалестрида взглянула на подругу, а та отрицательно помотала головой, — и не рассказывай. Пусть это останется между нами.

Мирина кивнула, а затем с гордостью сообщила, указав рукой в сторону складов:

— Погрузка продовольствия и вооружения идёт полным ходом. Я и Профоя отлично сработались с Гарпой во время выполнения этой задачи. Как я заметила, её очень воодушевило предстоящее слияние племён, — Мирина перешла на шёпот, — мне кажется, Гарпа больше нас хочет покинуть подконтрольные Македонскому территории, ведь его войска убили её любимых детей. Грустная ситуация… меня бы тоже терзала ненависть к царю на её месте.

— Македонский заплатит за это. Не сегодня, не завтра, но мы доберёмся до него, и я позволю Гарпе лично воткнуть в его глотку клинок, — Фалестрида напрягла челюсть, смотря на Мирину. Своими оскорблениями в сторону царя она отчаянно пыталась скрыть свои чувства к нему, убеждая себя, что Македонский — не тот мужчина, который ей нужен. Мирина посмотрела в глаза царице, а та поспешила отвернуться, подойдя к столу и склонившись над картой побережья:

— Передай Ксанфе, что Киму нужно уложить спать, а затем помоги Профое с погрузкой. Иди.

Мирина кивнула и вышла из шатра, а царица продолжила изучать карту, просчитывая маршруты и время пути по ним, но никак не могла на этом сконцентрироваться. Затем она с волнением выдохнула и присела на стул, обхватив голову руками и бормоча:

— Моя любимая дочь — посвящённая амазонка. С ума сойти! — она с надеждой подняла взгляд на потолок, — восславь её, Олимп, и помоги ей на всём её пути. Оберегай её ночной сон и освещай её день ярким солнцем. Пусть она станет лучшей из нас! Прошу!

Кима осторожно шла по лесной тропинке, постоянно осматриваясь. Она мысленно радовалось, что наконец-то её рана на левой ноге зажила и она могла свободно, как и раньше, двигаться без боли и хромоты. В этом лесу ей не было страшно, скорее интересно — куда же приведёт эта вытоптанная кем-то тропинка? Яркое солнце едва пробивалось сквозь плотную листву деревьев, а природа вокруг была такой чистой и нетронутой, что создавалось впечатление, что даже единственная тропинка, по которой сейчас шагала Кима, была природным замыслом.