Варварские нашествия на Европу: германский натиск

Во Франции топонимисты слишком мало внимания уделяют микротопонимии, а именно кадастровым названиям (нем. Flurnamen, англ. field names), опираясь на наименования обитаемых мест. Без сомнения, средний возраст таких названий меньше (очень немногие восходят ко времени до тысячного года, если не считать тех из них, которые обозначают исчезнувшие населенные пункты), но их лингвистическое значение часто огромно: они помогли выявлению, с одной стороны, древних островков, а с другой — бельгийской и рейнской лингвистической границы.

В антропонимике, помимо чистой формы имен в данную эпоху, следовало бы чаще принимать во внимание их распределение внутри семей от поколения к поколению. Имя Людовик, данное Карлом Великим одному из своих сыновей, отмечает восприятие Каролингами некоторых меровингских традиций.

Таким образом, доказательная ценность, приписываемая каждому топониму или человеческому имени в области изучения расселения, требует исторической проверки, в дополнение к критике источников и лингвистическому анализу. Каждый случай необходимо рассматривать отдельно, и можно установить только несколько очень общих правил. Они сильно различаются в зависимости от того, стремимся ли мы определить древний лингвистический ареал или границы цивилизации, и слишком много ученых не сумело разделить эти исследования.

Например, само собой разумеется, и Лоту удалось это доказать[305], что бесчисленные топонимы на — ville и — court, образованные от имени какого-нибудь германца в качестве первой или второй составляющей слова, ничего не значат для истории франкского расселения или распространения франкского диалекта; и, напротив, они очень полезны для истории меро-вингской цивилизации, главным образом во второй фазе, когда аристократия, окружающая короля, трансформировалась в класс крупных землевладельцев. Для истории расселения необходимо отобрать только чисто германские названия, особенно состоящие из двух составляющих, соединяющихся в соответствии с германским синтаксисом, или производные от основы-корня согласно германским обычаям. Следует остерегаться простых слов, которые могли перейти в местный романский диалект, а затем из него исчезнуть; часто их помогает обнаружить присутствие артикля: так, La Fere ни в коем случае не доказывает закрепления в данном месте группы носителей франкского языка, а лишь то, что институт под названием fara (ср. стр. 216) был известен местным жителям, которые могли издавна говорить на романском диалекте. Поскольку этот институт типичен для меровингского общества на начальном этапе, этот факт по-прежнему представляет — но в совершенно ином плане — живой интерес для историка.

Топонимисты уже давно привыкли отражать свои главные выводы на карте. Но историк должен настойчиво требовать, чтобы они с помощью соответствующих значков различали относительную значимость пунктов, которые наносят на карту, не только в порядке определенности (происхождение 1) несомненно, 2) вероятно, 3) возможно), но еще и доказательной ценности (1) названия, доказывающие колонизацию или простое влияние; 2) названия новых поселений; 3) названия, появившиеся вследствие переименования).

Подчеркнем еще раз очевидность того, что лингвистическое происхождение названия ничего не говорит о происхождении населенного пункта; факты этой последней категории устанавливаются только путем изучения текстов (редко) или археологического исследования (обычно). Так, известно, что на востоке Франции десятки деревень, носящих германские названия, существуют с галло-римской эпохи.

Можно задать два дополнительных вопроса, порожденных скорее казуистикой, чем историей. Какой должна быть численная пропорция, чтобы какая-то группа населения могла навязать деревне название на собственном языке? Опыт двуязычных зон современной эпохи свидетельствует о том, что для этого совершенно нет нужды находиться в большинстве; достаточно обладать большим социальным влиянием. В какой мере ослабление государства — и особенно гибель римских кадастровых списков — благоприятствовало масштабному обновлению топонимии в период раннего средневековья?

Можно предполагать, что многие домениальные названия на — iacum и — апит были лишь официальными и плохо усваивались крестьянами, а потому исчезли, как только государственная власть перестала их поддерживать.