Варварские нашествия на Западную Европу. Вторая волна

Для каждой серии вторжений надо было бы прежде всего располагать справочником (Regesta), устанавливающим хронологию событий на основании критического подхода. До настоящего времени эта работа почти не велась, кроме той, которую проделал Вальтер Фогель в отношении первого периода норманнских нападений на Империю франков. Опять же этот необходимый справочник не обладает желаемой ясностью с точки зрения топографии и не простирается далее 911 года. Продолжить дело Фогеля для X и XI вв. — одна из самых насущных задач изучения истории викингов. Что касается Англии, то основная часть исходных сведений о ней собрана в различных версиях Англосаксонской хроники однако в высшей степени полезным был бы методичный комментарий тех ее разделов, которые относятся к скандинавам; таких попыток практически не предпринималось, за исключением комментария к периоду царствования Этельреда II Нерешительного. Когда речь идет о кельтах, мы также вынуждены несколько вслепую блуждать по бесчисленным анналам, очень неравноценным по своему качеству, и зачастую пользоваться крайне зыбкими хронологиями. В ожидании лучшего, провожатыми по этому лабиринту могут послужить справочники Ф. Кеннана и А. О. Андерсона. Что касается венгерских набегов, то почти все полезные историографические ссылки собраны у Джины Фасоли, однако сохраняется необходимость в систематической, регион за регионом, критике по примеру того, как это осуществил в Бельгии А. Д'Энан: на фоне вышеупомянутых документов этот недостаток оказывается очень серьезным. Полезный вклад в «расчистку почвы» могли бы внести узколокальные обобщения, наподобие сделанных Иоганном Дуфтом в отношении СанктТаллена. Следовало бы также использовать и те, нередко расплывчатые, сведения, которые в состоянии предоставить дипломатика. Что же касается документации, относящейся к сарацинским набегам, то, несмотря на изобилие статей, посвященных этому вопросу, она, за незначительным исключением, до сих пор не получила настоящей научной критики.

Значительная часть наших сведений, имеющих отношение к норманнским нашествиям на континент, проистекает из весьма специфической литературы — житий святых. Агиографическая критика должна следовать собственным законам, которые были замечательно сформулированы болландистами. Никогда не следует доверять сведениям по поводу викингов или бегства их жертв, содержащимся в повествованиях о чудесах или перенесении мощей, не собрав достаточного досье относительно святого или истории его почитания. Такое досье позволит оценить не только аутентичность и оригинальность отрывка (в произведениях этого жанра плагиат является правилом), но, кроме того, историческую значимость персонажа, его культа и мощей. Подобная непростая работа требует особой подготовки. Этим объясняются недостатки многих добросовестных трудов, например, единственного, хотя и довольно заурядного, регионального исследования по истории культов в одном из районов вторжений, принадлежащее канонику Легри. О неполноте возможных результатов говорит противоречивость выводов, предлагаемых на одну и ту же тему равно компетентными медиевистами. Образцом критического исследования повествований о перенесении мощей могут служить недавние статьи Пьера Газно о св. Мартине или Ж. де Поэрка о св. Мексане и св. Леодегарии. Понадобится еще немало работ такого же порядка, прежде чем позволительно будет решиться на какие-либо обобщения. Беглецы изучены еще хуже, чем их бегство. Хороший пример того, к чему следует стремиться, дает диссертация Габриеля Фурнье об Оверни.

Одновременно с критической хронологией желательно было бы взяться за литературную историю военных походов IX–X вв., наподобие той, которую составил П. Курселль о нашествиях на Позднюю римскую империю. Однако для этого историки латинской литературы должны расстаться со своим пренебрежительным отношением к столь поздней эпохе. В том, что на Западе викинги стали литературной темой, сомнений быть не может, но тема эта не изучена. Также плохо нам известно о довольно-таки затейливом процессе возникновения норманнских легенд о нескольких «королях моря», прежде всего таинственного Хастингса, которого, например, Дудон Сен-Кантенский сделал главной движущей силой всех военных операций викингов вплоть до Роллона. Было бы очень поучительно проследить историю Хастингса по хроникам. Впрочем, в той же скандинавской традиции параллельно идет аналогичный процесс, отводящий заглавную роль, например, Рагнару Кожаные штаны, предку завоевателей Нортумбрии, историческая реальность которого мало-помалу оказывается все более осязаемой. Ожидает изучения еще одна литературная тема — христианского отступника, ставшего приспешником норманнов, — узкая и к тому же знакомая по своему развитию в героическом эпосе.