Варварские свадьбы

— Поднимайтесь к себе тихо, чтобы не разбудить маму, — предупреждал Мишо.

На площадке перед кухней Людо выбрасывал в темное окно набухшие пакетики чая; они десятками висели на ветках куста сирени во дворе.

Занятия в школе стали менее напряженными. С приближением лета учитель то и дело отвлекался на посторонние разговоры с учсениками, спрашивал, что они собираются делать в будущем, и отпускал их пораньше. Однако при малейшем нарушении дисциплины он в наказание давал писать диктант. Людо. едва умевший нацарапать несколько слов, вместо диктанта сдавал рисунок. Нанетт так еще и не приехала… что это ты нарисовал почему рука такая черная… Татав боится темноты и за сидром в подвал хожу я… я так люблю когда темно… я почти закончил мое иглу[23].

После урока об эскимосах он вырыл в песке, в глубине сада, иглу. Это была яма, прикрытая сосновыми ветками, связанными между собой с помощью водорослей. Туда можно было влезть только на корточках.

Однажды утром, во время урока, его внимание привлекли слова «праздник матерей».

— Так вот, — продолжал учитель, — теперь каждый из вас сплетет для своей мамы корзиночку из ротанговых веток. Сейчас я раздам вам материал.

На следующий день все сорок корзиночек были готовы, красиво упакованы, и на каждой красовалась наклейка с каллиграфической надписью: «С праздником, дорогая мамочка». Дети с гордым видом расходились по домам, бережно неся свои подарки. У выхода Людо поджидали Максим и Жезю.

— Твоя мать путалась с фрицами, ей не положено подарка.

Людо отдубасили, а корзиночку растоптали ногами. Он пришел домой с разбитым лицом, вид у него был жалкий. Николь сидела в гостиной и вырезала фотографии из женских журналов.

— Ты снова подрался? Ну и дела! Всю рубашку порвал!

— Мальчишки есть мальчишки, — вступился за Людо Мишо, пытавшийся подключить старый телевизор, подаренный ему приходом.

— Он буйный, да–да, мать всегда говорила, что он буйный.

С некоторых пор в ее голосе проскальзывали насмешливые нотки, а во всех высказываниях звучала неприкрытая ирония.

Людо поднялся наверх привести себя в порядок. Затем, переодевшись, пробрался в комнату Николь и, заметив на этажерке ее сумочку, вытащил из нее несколько купюр. Выходя, он наткнулся на Татава.

— Какого черта ты здесь делаешь?

— А ты? — пробурчал Людо, скатываясь по лестнице.

Он вышел из дома через черный ход и короткими перебежками добрался до деревни. Пот стекал с него ручьями, когда он оказался перед лавкой «Базар де Пари». В витрине на фоне морских звезд, посреди масок, ласт, подводных ружей, разноцветных костюмов для подводного плавания, рядом с черными ножнами красовался великолепный нож с обнаженным сверкающим лезвием. Рукоятка была отполирована и, словно от постоянного контакта с человеческой рукой, приняла ее форму. Дома Николь постоянно жаловалась на ножи, которые ничего не резали. Людо толкнул дверь, раздался звон колокольчика.

— Мне нож, — заявил он пожилой даме с сильно напудренным лицом.

Она смерила взглядом мальчика с головы до ног: раскрасневшееся лицо, вылезшая рубаха, потертые штаны, висевшие гармошкой на худых, как спички, ногах.

— Какой нож?

— На витрине, — сказал он и повернулся к выходу.

Дама, улыбаясь, прошла за ним и, увидев о каком товаре идет речь, снова завела его в лавку.

— Тебе не кажется, что он немного великоват для тебя? Посмотри–ка лучше эти.

Под стеклом прилавка лежала целая коллекция перочинных ножей с открытыми лезвиями.

— Я хочу тот, — заявил Людо.

— Для себя?

— Нет, это подарок.

— Ну, если это подарок, тогда другое дело, — сказала хозяйка лавки и, достав нож из витрины, положила его себе на ладони, чтобы показать Людо.

— Нравится?

— Да, — проговорил он.

— Это для твоего отца?

— Нет.

— Для старшего брата?

— Нет. это для моей мамы.

Дама пристально посмотрела в зеленые глаза мальчика.

— Для твоей мамы! — воскликнула она в изумлении.

— Ну да.

— Она что, любит подводную охоту?

— А ты? — прошептал Людо.

— Что ты сказал?

— Мама хочет именно такой… она сама мне сказала.

Хозяйка лавки собиралась водрузить нож на прежнее место в витрине, но передумала: видно было, что, несмотря на детский возраст, покупатель настроен решительно.

— А ты знаешь, что этот нож очень дорого стоит? Целых пятьдесят новых франков.

С самым серьезным видом Людо отвернулся и начал считать украденные деньги. Цифры путались.

— Не знаю, сколько тут у меня, — вздохнул он и, резко повернувшись, протянул даме руку со смятыми бумажками.

— У тебя только сорок семь франков, — сообщила дама, пересчитав деньги.

— Значит, хватает? — спросил он умоляющим голосом.

— Нет, не совсем. Не хватает трех франков. Ты уверен, что твоя мама не хочет нож попроще, обычный кухонный нож?

— Нет, она хочет именно такой.

Малыш был трогателен, наверное, он разбил свою копилку, чтобы сделать подарок матери на ее праздник.