Варвары ледяной планеты

Ловушки пусты, и я не знаю, кто испытывает большее облегчение – я или Джорджи. Мы возвращаемся в племенные пещеры. Моя партнерша притихла. Когда мы приближаемся к пещерам, я вижу Уоррека с Сессой, они сидят на корточках в снегу и изучают следы. Джорджи, кажется, совсем вжалась в меня. Она хранит молчание, когда мы проходим мимо них.

Я знаю: она сравнивает себя с Сессой, которая хоть и мала, но уже подает большие надежды как охотник.

Я должен был это предвидеть. Джорджи родом из мест, где людям не нужно охотиться, чтобы выжить. У нее доброе сердце, и она не любит есть сырое мясо только что убитого животного. Это нормально, что у нее возникают сложности с охотой и добыванием пищи. Я знаю, она хочет быть сильной и вносить свой вклад в жизнь племени, но только не таким образом.

Я подвел ее в этом вопросе как партнер.

Я несу Джорджи в главную пещеру, но вместо того чтобы направиться в наши покои, иду к бассейну в центре. Вода в нем теплая и успокаивающая, это поможет моей девушке снять усталость. Я киваю остальным в знак приветствия, не обмениваясь ни с кем словом.

Они все понимают по выражению моего лица.

– О, Вектал, я не уверена, что хочу купаться, – устало протестует Джорджи. – Я просто хочу спать.

Я осторожно опускаю ее на край бассейна.

Кроме нас никто не купается, а значит, мы будем одни, чему я очень рад. Я поворачиваюсь к своей паре и снимаю с нее один слой одежды за другим.

– Это не купание. Это моя забота о тебе.

Она качает головой.

– Тебе не обязательно…

– Тише, – успокаиваю я. – Долг мужчины – позаботиться о том, чтобы его девушка чувствовала себя комфортно и счастливо. Я вымою твою гриву и натру кожу мыльной ягодой, а ты будешь внимательно слушать, как я рассказываю тебе, какая ты храбрая и как я горжусь тобой.

Моя половинка прикусывает губу и выглядит смущенной, когда я раздеваю ее.

– Вектал… я не знаю, смогу ли стать охотником.

– Разве я просил тебя об этом?

– Нет, но для меня важно, чтобы я могла сама о себе позаботиться, – в отчаянии говорит Джорджи. – Я не хочу быть обузой. Никто из нас не хочет.

Как будто такое возможно. Как будто один только вид ее, спящей в моих мехах, не наполняет меня невыносимой радостью. Как будто она и другие женщины не вернули надежду нашему медленно умирающему племени.

– Как ты можешь считать себя обузой только из-за того, что не принесла свежего мяса?

Она смотрит на меня несчастными глазами, пока я снимаю с нее остатки одежды, наслаждаясь видом ее обнаженного тела. Она все еще стесняется обнажаться прилюдно, поэтому я тоже снимаю одежду, чтобы она не чувствовала себя неуютно.

Раздевшись, я беру ее за плечи и поворачиваю так, чтобы она могла посмотреть на остальных членов племени.

– Что ты видишь, мой резонанс?

– Много одетых людей, – бормочет она.

Я жестом указываю на огонь.

– Ты видишь Севву и Ошена, готовящих еду для охотников. – Затем я обращаю ее внимание на Кашрема, который укачивает свою дочь и разговаривает с Майлак, пока она перебирает лекарства. – Ты видишь целительницу и ее партнера, ни один из них не охотится, но они, тем не менее, вносят свой вклад. – Я не вижу Хемало, но пожилой Эклан выделывает кожу, растянутую на раме, и я указываю на него. – Ты видишь тех, кто занят другой работой. В нашем племени много са-кхуйи, которые не охотятся, и никто их не заставляет. – Я поворачиваюсь к своей половинке, обхватывая ее маленький подбородок рукой. Ничего не могу с собой поделать – мне нравится к ней прикасаться. – Я рад, что ты хочешь внести свой вклад, мой резонанс, но только не таким способом, который ранит твой дух.

Ее глаза наполняются слезами. Но в следующее мгновение ее лицо опять принимает упрямое выражение, и она раздраженно смахивает слезы.

– Я не расстроена. Просто… хочу быть сильнее. Я постоянно ощущаю себя недостаточно сильной.

– Глупости. – Я соскальзываю в воду, а затем протягиваю руку Джорджи, приглашая присоединиться. Она следует за мной, скользя между моих ног и прижимаясь спиной. Я беру мыльную ягоду и разминаю в руке, а затем щедро намазываю плечи моей девушки соком. – Сила бывает разной, мой резонанс. Хемало и Кашрем не охотятся, потому что у них нежные сердца. Фарли любит охотиться, потому что это приносит ей удовольствие, но, если бы она не хотела, она могла остаться в пещерах, как Аша, шить, готовить, выделывать кожу или изготавливать оружие. Делать все, что ей по душе. – Я тру плечи Джорджи, желая, мечтая точно так же втереть свои слова ей в голову. – Если охота не приносит тебе радости, позволь своему партнеру делать это за тебя.

Она подносит мою мыльную руку к своему лицу и трется о нее щекой.

– Ты не разочарован во мне?

– Даже не думай об этом. – Я наклоняюсь и утыкаюсь носом в ее шею, гадая, как бы отреагировали окружающие, если бы мы спарились прямо здесь, в этих водах.

Я знаю, что мои люди не были бы против, но люди Джорджи все еще новенькие и пугливые. Они…

– Джорджи! – доносится пронзительный человеческий крик. Крик издала женщина со светлой, короткой гривой. Она рыдает, пока спешит к моей половинке. – Вот ты где. Я искала тебя повсюду.