Варвары. Полицейский роман

Владимир уже ни о чем не хотел думать. Ни о предстоящей встрече Николаем Николаевичем, ни о том, что он приготовил в свою очередь той компании. Ни о том даже, что ему сегодня предстоит… и все ли будет так, как он задумал? Невиновные так боятся своей судьбы. То, что сегодня может не вернуться домой, вероятно, даже и ни завтра, и ни послезавтра, – он не сомневался. Он и не думал об этом. Иные мысли лезли в его голову.

«Почему я так глубоко сомневался в верности Наты? И что этому послужило?»

Владимир вспомнил, как однажды, заехав к Анатолию с Надеждой, он задержался у них. Когда приехал домой, Наты еще не было. А когда появилась, сказала, что задержалась у Надежды.

Владимир, холодея, вдруг вспомнил, что Надежда, это та самая, которая… у которой умерла бабушка. Они когда-то вместе работали. Как он этого не понял сразу? Почему он вдруг решил, что она его обманула? Потому, что он не понял, у какой именно Надежды она была?

Невольно набрал номер сотового телефона Наты. Но гудки были короткие. Телефон занят. Владимир вновь и вновь делал повтор вызова, но абонент по-прежнему был занят. Об этом ему даже напомнил молодой женский голос оператора: «Абонент занят. Перезвоните, пожалуйста, позже».

Потеряв надежду дозвониться, он решил, что, видимо, не судьба, и со злостью захлопнул крышку телефона.

«Хорошо… ну, а что означали ее ночные разговоры по телефону, закрывшись в ванной? – продолжал задавать себе вопросы Владимир. – Как это понимать?»

Неожиданно в руке Владимира, завибрировав, зазвонил телефон. От неожиданности он даже вздрогнул. Звонила Ната.

Привет. Ты звонил, извини, я разговаривала, – тихо, с какой —то покорной ноткой, проговорила Ната.

Какое-то время Владимир не решался заговорить. Он молча слушал ее. Но она тоже молчала.

И с кем ты, Ната, так долго говорила, если не секрет?

Не секрет. Со своим бывшим. Теперь он звонит мне даже днем.

Не понял. Что ты этим хочешь сказать?

Только то, что сказала. Надеюсь, ты помнишь наш последний разговор. Ты меня спрашивал, почему я блокировала телефон. И с кем говорила в ванной? Сейчас могу ответить. Не хотела тебя лишний раз расстраивать. Он надоел мне своими звонками. И угрозами. Но когда он стал доставать дочь, я вынуждена была звонить ему, пробовала говорить с ним нормально. Но это уже не интересно. Ты что-то хотел?

Владимир даже не заметил, что вышел из машины и словно слепой, ходит из одной стороны в другую. Как не заметил и того, что, слушая Нату, он не видит дороги. Перед глазами была сплошная темная пелена. Беззвездная и безлунная. Он не мог говорить. Ната замолчала. Тишина была красноречивее слов.

Многое сейчас отдал бы Владимир за то, чтобы в эту минуту оказаться рядом с ней…

Не видя дороги, Владимир с бешеной скоростью мчался на встречу. Он понял, что потерял ее, свою последнюю любовь, свою, как сказал себе однажды Владимир, последнюю лебединую песню. Свой рай, в котором он был богом. Не смог он сохранить, сберечь то, что дала, нет, подарила ему судьба. Что это? Неуверенность в себе? Но он всегда думал, что он сильный. Почему он не разобрался во всем сразу? А как разобраться, когда все шло одно к одному. А что именно шло? Ни во что не веруя, он проходил по чужим, а не своим путям!

Владимир вспомнил свою последнюю встречу с Василием и Валентиной. Может, это и послужило причиной принятия непродуманного решения – расстаться с Натой? Ну, и что из того, что ее однажды увидели в кафе, причем днем. Ведь она ушла из кафе совсем одна. У нее же могут быть и деловые встречи. Да, была она в какой-то квартире. Да мало ли где мы бываем и по каким вопросам? Не исключено, что это как-то связано с ее работой. Почему мы сразу думаем о плохом? Что нас заставляет так думать? И почему, почти прожив жизнь, имея опыт, мы совершаем одни и те же непростительные ошибки? Не понимаем, что ошибки эти слишком дорогая школа и дорогостоящие учителя?

Притворяемся веселыми и грубыми. Плачем, бьемся и тоскуем. Улыбаемся покорно и нередко принимаем за свои дороги тоску и грусть. Может быть, оттого, что мы слишком уверены в своей правоте? Не хотим признать, что в основном наша правота – это убогая хижина, построенная на обломках того позолоченного дворца, который зовется нашими иллюзиями, а точнее, надеждами. И не зря древние греки считали надежду проклятием человека. А как же, по-другому и быть не может!

А мы же считаем себя мудрыми, умными, мы все понимаем! В отличие от богов, которые признание незнания считали «облаком добродетели» или мудростью, а надежу сравнивали с песочным замком-подует ветер и нет замка.

Со временем, гораздо позже Владимир узнал, с кем именно Ната была в кафе, где ее видел Василий, и в какой квартире она была, когда у подъезда провожал ее неизвестный тому же Василию мужчина. Но это будет позже. Когда Владимир не раз пожалеет о том, как сильно он обидел ту, которую любил, но которой, уверив себя в ее неверности, не захотел поверить!