Вас ожидают, мистер Шерлок (СИ)

Даже ветер, без устали ломившийся в окна, подвывающий в подземках и подворотнях, наконец-то утихомирился, разогнав последние тучи и предоставив торопливо снующим лондонцам редкую возможность насладиться россыпью звездных соцветий. Если, конечно, хоть кто-то из них в вечной суетности и тщете хоть на миг забудет о хлебе насущном и вспомнит о небе над головой…

На звук отпираемой двери выглянула миссис Хадсон.

— Как дела, милый доктор?

— Жив пока.

Мелодичный хохот заполнил прихожую, и по смелости, с которой леди использовала голосовые связки, Джон догадался, что Шерлока дома нет.

— Вы устали и голодны, — нахохотавшись сказала она. — Загляните ко мне. Я угощу вас дивным ликерчиком.

— Миссис Хадсон, — тяжело вздохнул Джон — меньше всего он был расположен сейчас к застольной беседе. — Простите, но я не люблю ликер.

— Глупости. — Женщина махнула ладошкой. — Все любят ликер. К тому же я славно отбила мясо — думаю, оно будет таять во рту.

И Джон сразу же понял, что у него во рту непременно, как можно быстрее, должно что-то растаять, и уж тем более — кусок хорошо отбитого мяса, сытный запах которого безжалостно терзал его ноздри и стекал в совершенно пустой желудок. Пообедать сегодня, как, впрочем, и позавтракать, увы, не пришлось.

— Раздевайтесь, проходите, мойте руки и — за стол. Шерлок куда-то умчался, и мы поужинаем спокойно.

Умчался? Интересно, куда? Надеюсь, искать девятого.

Мясо в самом деле восхитительно удалось. Да и ликерчик оказался не лишним — приятно обжег гортань и порадовал душу. Оба ужинали с большим аппетитом.

Вытерев губы салфеткой, Джон спросил:

— Почему вы решили, что я ему уже нравлюсь?

И замер, удивившись собственному вопросу. И тому, что, оказывается, всё это время думал о Шерлоке: ничего определенного, имеющего смысл или значение — так, смутные обрывки несформировавшихся мыслей.

— Потому что хорошо его знаю, — ответила женщина, кинув на Джона короткий, лукавый взгляд.

— А конкретнее можно?

— Пожалуйста. Я поняла это, услышав, как он вопит. При виде вас Шерлок заорал, как буйнопомешанный, и мне многое стало ясно.

— Странные ассоциации… А что, по-вашему, он должен был сделать, не придись я ему по вкусу? Убить на месте?

— Ну что вы! — снова рассмеялась домовладелица. — Он бы поздоровался вежливо и галантно. А потом сжил бы вас со свету за несколько дней.

— Не на того напал, — проворчал Джон, упрямо гоня удовольствие, что вдруг затеплилось в сердце от этих бесхитростных слов. — Он несся по ступенькам как буйвол — по-вашему, это начало вежливого общения?

— Если речь заходит о Шерлоке, то конечно. Шерлок вполне может выломать дверь, а затем поинтересоваться здоровьем. И это будет нормально. От него нельзя ожидать стандартного проявления чувств. Сплошное противоречие. Дурной характер. Чудовищный темперамент. Но он замечательный, и я искренне рада, что вы очаровали его в первую же минуту. Даст бог, он осядет дома и перестанет скакать с ветки на ветку.

— Никого я не очаровывал, — слабо возразил Джон, с трудом справляясь с жаркой волной, прихлынувшей к коже и окрасившей её нежно-алым. — Я чай пил. И если вы думаете, что ваш дорогой Шерлок на мне успокоится… То есть, не в смысле — на мне… О, боже. Имелось в виду, живя со мной. Живя не в смысле, что мы с ним… живем. — От натуги у Джона темнело в глазах. Он уже и сам не понимал собственного нудного бормотания — в смысле, не в смысле. Кошмар. — Одним словом, миссис Хадсон, это исключено. Мужчина нормальной ориентации никогда не позволит себе… И вообще.

Женщина улыбалась.

— Все мы нормальной ориентации, друг мой. Так, во всяком случае, нам хочется думать. И только богу известно…

— Умоляю, не вмешивайте бога в постельные игры.

— Я говорила о чувствах, Джон. — Голос леди звучал укоризненно. — О любви, если хотите. Вот, к примеру, ликер. Помнится, вы сказали, что…

— Думаю, мне пора, — заторопился Джон, поднимаясь и невежливо обрывая рассуждения миссис Хадсон — кто знает, куда заведет их её премудрая философия о ликерах. — Сегодня мне явно не до любви. Приму душ и лягу. Спасибо за изумительный ужин. И… за всё.

— Пожалуйста, милый доктор, — сказала она. И добавила тихо: — И все же я очень счастлива.

— Да? Отчего?

— В этом доме наконец-то появился хозяин.

Сытое, освеженное душем тело медленно погружалось в нирвану, но неугомонная голова продолжала упорно перемалывать мыслительный шлак.