Ваш ход, миссис Норидж

– А корзина? – спросила миссис Норидж.

– Простите, дорогая, что – корзина?

– Корзина осталась у двери, не так ли?

Мисс Даблиш и мисс Пасифайр переглянулись.

– Да… – неуверенно согласилась Джун. – Корзина действительно осталась.

– В таком случае, это не мог быть бродяга. Разве стал бы он вынимать содержимое из корзины? Нет, он стащил бы все вместе.

Мисс Пасифайр вынуждена была признать ее правоту. Но обсуждать бродяг ей не хотелось, и она постаралась перевести разговор на другую тему.

– Простите, но что со слугами? – перебила ее гувернантка. – Известно ли, кто из слуг Дороти Коупленд был в доме, когда пропали одеяла?

Если мисс Пасифайр и подумала, что их приятельница проявляет необъяснимый интерес к этому ничем не примечательному случаю, она не выдала своих мыслей.

– Между нами говоря, Дороти своеобразно управляется с прислугой, – доверительно шепнула Джун. – Когда она дома, ее строгости нет предела. Она шпыняет и гоняет бедняг, но, кажется, половина ее распоряжений продиктована чистой воды капризом.

Айрис выразилась резче, заявив, что это не капризы, а блажь.

– Горничные в ее доме меняются быстрее, чем журналы мод на столике в ателье миссис Тоби. К тому же Дороти скуповата, и ей приходится подолгу искать прислугу. В прошлом году она рассчитала одну за другой трех кухарок, прежде чем нашла ту, которая ее устраивала, и эта четвертая, не выдержав даже пары месяцев, ушла сама, бранясь на чем свет стоит.

– Ответ на ваш вопрос, Эмма, – подхватила Джун, – будет таким: стоило Дороти уйти, как слуги разбежались кто куда. Не удивлюсь, если они позволяют себе спать днем. Чем громче Дороти приказывает начищать серебро, тем темнее ее ложечки, если вы понимаете, о чем я.

Миссис Норидж замедлила шаг. Между ее бровей пролегла глубокая складка.

– Кто-то из новых слуг мог унести содержимое корзины, – предположила она, – а остальные выгородили вора.

– Маловероятно, – протянула Джун.

Айрис была решительнее.

– Исключено, – сказала она. – Ведь Дороти устроила целое расследование. Всем слугам пришлось доказывать, что у них не было возможности стянуть злосчастные одеяла. Хуже всего пришлось садовнику. Шепард – лодырь, но свое дело знает. В тот день он занемог и отлеживался в своей лачуге, а Дороти решила, что Шепард напился до положения риз, и распекала его до следующего дня.

Некоторый опыт общения с садовниками заставлял миссис Норидж склоняться к версии Дороти Коупленд, но она придержала эту мысль при себе и лишь спросила рассеянно, отчего только до следующего дня. У нее сложилось впечатление, что миссис Коупленд не из тех людей, которые способны ограничить длительность нотаций жалкими двадцатью четырьмя часами.

– Потому что на следующий день мальчики преподнесли тетушке сюрприз, и она всех простила!

В голосе Джун Даблиш звучала радость от того, как славно все закончилось.

– Дамасская роза! – с придыханием выговорила Айрис. – Ах, она восхитительна!

– Прелестна, поистине прелестна!

– Племянники сорвали для миссис Коупленд розу? – удивилась гувернантка.

– Ах, нет же! Они посадили во дворе пышный розовый куст, пока она спала. Дороти сказала, что у нее сердце наполнилось теплом, когда она увидела цветы, и на нее снизошло озарение: она решила, что обязана дать Шепарду еще один шанс. Дороти, выражаясь ее же словами, решила облечься, как избранники Божии, в милосердие, благость, смиренномудрие, кротость и долготерпение.

«Тем более, найти хорошего садовника по нынешним временам не так-то просто, – добавила про себя миссис Норидж. – Так что облечься в смиренномудрие было разумным решением, с какой стороны ни взгляни».

Она замедлила шаг и, наконец, остановилась. Трое женщин вышли на поляну, заросшую цветами. Над ними вились пчелы, а в кронах порхали и перекрикивались птицы, но прелести этой сцены миссис Норидж не замечала. Мысли ее были заняты другим.

– Я чувствовала себя пристыженной, – доносилось до гувернантки щебетание одной из подруг. – Мне казалось, Гилберт и Ховард – эгоистичные юнцы, но они действительно понимают ее душу…

– Положим, Джун, они посадили розы, только чтобы умаслить тетушку. Их можно понять! Дороти так… красноречива в своих воззваниях!

– А что ты скажешь о мольберте?

После некоторых колебаний мисс Пасифайр вынуждена была признать, что ей нечего противопоставить мольберту. Он один способен был перевесить все прегрешения Гилберта и Ховарда, прошлые и настоящие.

Миссис Норидж очнулась от своих дум.

– О чем вы говорите?

– Доктор прописал Дороти прогулки для успокоения нервов, – объяснила Джун. – Она и сама страдает от своей вспыльчивости. Но она пренебрегла бы его рекомендацией, если б не мальчики. Они были встревожены тем, что она не гуляет, и догадались подарить ей принадлежности для рисования. Кто бы мог подумать, что это подействует!