Ваш муж мертв

– Кроме того, подсудимая была сфотографирована во время разговора со своим бывшим мужем на улице незадолго до его исчезновения. Сначала она отрицала факт этой встречи, но впоследствии признала, что говорила неправду.

Теперь уже все присяжные бросают на меня взгляды, полные подозрения.

– Леди и джентльмены, вам также будет представлена информация о том, что, согласно заявлению Виктории Гаудман, она сама, без какого-либо разрешения, проникла через заднюю дверь в дом Тани Гаудман. Также она признает, что между ней и погибшей произошла «потасовка», возникшая в пылу ссоры. Данное заявление подтверждается тем, что ДНК подсудимой была обнаружена на теле жертвы.

Мне хочется закрыть уши руками.

– Вам также будет рассказано о склонности подсудимой к агрессивному поведению.

Что?

– Защита будет утверждать, что их клиентка находится не в самом лучшем состоянии здоровья, но на самом деле Вики Гаудман – далеко не хрупкое создание. У нас есть свидетельства того, что у нее сложилась репутация весьма жесткого и даже агрессивного человека. Очевидно, она переносила это и в свои личные взаимоотношения.

По лицам присяжных я вижу, что в их глазах я уже виновна.

Глава 52 Хелен

16 июля 2018

Я прошу маму остаться дома и не ходить со мной в суд. Сначала она соглашается. Однако потом, после выходных, закатывает настоящую истерику. «Я должна быть там! Я хочу увидеть, как эта сука получит по заслугам!»

Мы договариваемся, что встретимся в кофейне за углом сразу же после суда.

Когда я втискиваюсь на место в первом ряду зрительской галереи (живот у меня уже начинает округляться), мне становится как-то не по себе, и я уже почти жалею, что пришла на этот суд. По моему телу пробегает дрожь. Сколько людей сидело здесь когда-то, наблюдая за тем, как их мать или отца отправляли в тюрьму? Или, может, их собственных детей. На самом деле на скамье подсудимых вполне могла оказаться и я.

Мне вспоминается тот случай, когда я попалась на краже, на которую меня подбили дети из дома Уолтерсов. Однако затем в моей голове вспыхивает другое воспоминание – белые рыхлые руки и тяжелые шаги, направляющиеся в мою комнату. Я прикусываю костяшки пальцев, чтобы сдержать приступ рвоты.

В зале суда начинается волнение. Вот она! Вики Гаудман! Ее сопровождает здоровенная женщина-конвоир. Вики идет, опустив голову, и жидкие пряди волос падают ей на лицо – по ней никак не скажешь, что это та самая начальница, которая гнобила маму в тюрьме. Что ж, наконец-то она получит по заслугам!

Бывшая начальница тюрьмы сделала свое заявление, и теперь барристер^[15] обвинения задает ей вопросы.

– Миссис Гаудман, – говорит она, – не могли бы вы описать ваши отношения с Таней Гаудман?

– Она вышла замуж за моего бывшего мужа.

– Нам это известно. Она нравилась вам?

– Может ли женщине нравиться та, которая разрушила ее брак?

По залу проносится волна смеха.

– Значит, вы ее ненавидели?

– Я этого не говорила.

– А что бы вы могли сказать о погибшей?

– Она хотела заполучить Дэвида. Я поняла это с самого начала. Но я имела глупость полностью доверять своему мужу.

Ее адвокат выглядит не очень довольным. Интересно, насколько довольна сама Вики Гаудман? Ведь ей все-таки удалось отомстить. По лицам женщин-присяжных видно, что она не единственная, кому довелось пережить измену. Но вообще она заслужила все это. Разве не так?

– Согласно вашему собственному признанию, вы находились в доме погибшей в тот день, когда она была убита.

– Да.

– Громче, пожалуйста.

– Да.

– Зачем?

– Я хотела выяснить, знает ли Таня, где находится Дэвид.

– И она знала?

– По ее словам – нет.

– И тогда вы на нее напали?

– Нет! Это она набросилась на меня.

– Вы защищались?

– Да. Но я не убивала ее.

– Как вы можете это знать?

– Потому что она была жива и кричала на меня, когда я уходила.

– Понятно. Прежде уже бывали случаи нападения на вас, не так ли? – Барристер делает вид, будто справляется со своими записями. – Насколько я понимаю, на вас напала одна из заключенных, когда вы работали губернатором тюрьмы.

Зачем они вытащили эту историю?

– Да. – Вики Гаудман говорит так тихо, что я едва ее слышу.

– Не могли бы вы рассказать, что произошло потом?

– Я была беременна. – Ее голос звучит совершенно безучастно, словно она уже сдалась. – После того нападения я потеряла ребенка.

Что? Шок пронзает меня, буквально парализуя. Мама ничего подобного мне не рассказывала.

– Почему вы не упоминали об этом, когда вас допрашивали ранее?

– Это очень болезненная для меня тема. Я не хотела говорить об этом даже со своим адвокатом.

– Какие еще последствия имело случившееся?

– Из-за травмы головы у меня развилась эпилепсия. Для моего мужа это было нечто ужасное. Он сказал, что я стала другим человеком и ему очень неприятно, когда у меня случаются приступы, особенно в общественном месте.

Барристер прищуривает глаза.

– А сейчас у вас продолжаются эти припадки?

– Строго говоря, их принято называть приступами.

– Прошу прощения. Но все же ответьте на вопрос.