Ваша С.К.

       — Донником не пахнет, — принюхался Мирослав. — Хороший знак. Не из Москвы… Но, кажется, я в Петербурге ни с кем не ссорился. Давно уже стал Мирославом Мирным. Так кто же это решил вызвать меня на дуэль, даже не оставив визитной карточки? О, вензель имеется — «К». Кто бы это мог быть? Крамской? Разве я плохо отзывался о портрете княгини? И он прислал бы мне кисть, а не перчатку… Ох, балда я… Уже скоро четверть века, как он помер. Федька, а может у княгини новый ухажер, а я, мымра такая, все читаю и читаю да ничего не знаю… О, рифма… Ты спроси там этого Сашеньку, может, я тоже в «Собаке» их выступлю… Если крестьянская одежда в фаворе, может и древнерусский воин им приглянется? Да не делай такое страшное лицо, шучу я… Слышь, стучат? Отвори-ка дверь… Поглядим, какого ещё мерзавца принесло к нам на крыльях белых ночей…

Глава 3 "Легко быть дельным человеком и думать о красе волос"

       Федор распахнул дверь, и на пороге приемной вновь возник обладатель чёрного плаща:

       — Простите, господа, я по рассеянности забыл здесь свою перчатку, — сказал вошедший по-немецки.

       Князь поднялся ему навстречу, держа в руке забытую графом вещь.

       — С кем имею честь? — спросил он по-французски.

       — Граф фон Крок, к вашим услугам, — ответил ему посетитель уже на чистом русском.

       — Да вы проходите, проходите… Негоже в дверях-то стоять, — князь тут же без церемоний перешел обратно на русский. — Я уж чего только не передумал! А тут надо же, ваша…

       Граф медленно прошествовал на середину приемной, собирая скопившуюся от бесчисленных мертвых ног пыль кровавой подкладкой своего плаща, чтобы тот хоть немного да стал соответствовать серости блистательного Петербурга. Секретарь не двинулся с места, так как чувствовал, что миссия его выполнена еще не до конца.

       — Федька! — обернулся к нему князь Мирослав, — скажи княгине, чтобы на стол собрала. В кой-то веке будем принимать моих гостей, а не ее… Хм, скажи, чтобы все красиво было, по-старинке, как я учил…

       Секретарь кивнул и скрылся за дверью с выражением крайнего удовлетворения на лице. Пока все шло по плану. А, выскользнув на улицу, улыбнулся совсем как-то уже не по-секретарски. Дело в том, что княжеская миссия хоть и была важна, но и о своих скорбных интересах секретарь не любил забывать. Ведь действительно можно быть дельным человеком и думать о красе волос.

       Под козырьком, прислонившись к колонне, стоял спутник графа фон Крока, недоуменно глядя в светлое ночное небо.

       — Нравится? — спросил Федор Алексеевич, прислонившись к другой стороне колонны, и как бы невзначай коснулся светло-голубого пальто. — Я тоже, когда перебрался сюда два столетия назад, не мог налюбоваться на краски ночного дня. Кстати…

       Он осторожно коснулся белой косы и, когда ее обладатель не отстранился, позволил себе накрутить хвостик на палец.

       — Мне неловко задавать подобный вопрос, — Федор Алексеевич заметил, как взгляд молодого человека из голубого сделался обеспокоенно стальным. — И все же, чем вы моете волосы?

       — Что, простите?

       Спутник графа дернулся было от колонны, но вовремя сообразил, что его держат за волосы и о них же и вопрошают. Такой бесцеремонности от обычного клерка трансильванский гость никак не ожидал и пожалел, что даже не пролистал рекомендованную к прочтению перед путешествием по территории Российской Империи книжку «Все о русских упырях». Он совершенно не знал, как теперь выпутать свои волосы из русских когтей, а спасение в виде графа фон Крока все не приходило и не приходило. Впрочем, граф тоже не читал новомодную книжку, предпочтя той классику — «Домострой»… И дернуло ж Его Сиятельство поехать в Россию, ведь собирался же, как все нормальные вампиры, в Париж… Впрочем, трансильванец мог бы этого всего и не думать, потому как подобными мыслями петербургского упыря было не удивить.

       Федор Алексеевич забавлялся замешательством молодого господина Грабана. Хоть какое-то развлечение после наискучнейшей ночи! Он склонился к белому хвостику, чтобы вдохнуть аромат.

       — Фиалка? — спросил Федор Алексеевич, не поднимая глаз на ставшего белее белил трансильванца. Это волк-альбинос, что ли? Забавно! — Фиалкой ведь пахнет… Так чем же вы голову моете, милейший Раду Грабан?

       Федор Алексеевич усмехнулся по-доброму, растягивая губы на кошачий манер, не обнажая зубов. В голове молодого трансильванца и так предостаточно хлопотных мыслей. Господин Грабан прищурился, не вынеся пронзительного взгляда черных глаз, и принялся нервно проверять пуговицы на своем модном пальто. Слишком неожиданно для него секретарь из серой надутой крысы превратился в демона-искусителя.

       — Простите? — только и сумел выдавить из себя по-русски гость столицы.

       — Я всегда считал, что хорошо говорю по-немецки, я в толмачах служил при жизни, — тут же перешёл на русский Федор Алексеевич. — Но коль вы, на пару с графом, решили в русском попрактиковаться, то переведу свой вопрос…

       Но не успел он и слова вымолвить, как звякнуло распахнутое во втором этаже окно.