Ваше благородие товарищ атаман

– Вот! Вот и я о том же! Мы можем не просто повернуть историю вспять, мы можем сами проделать грандиозный эксперимент! Исторический эксперимент! Ни одному историку такое и не снилось! Мне вот тоже интересно, какая из форм государственной власти наиболее благоприятна будет для России. Я так думаю, у Деникина с Врангелем не хватит сил окончательно добить красных. Сил у них мало. Всё-таки Россия – огромная страна. Большевики народ агитировали долго, ещё с революции девятьсот пятого мозги народу промывали. За два года белые не переплюнут их пропаганду. А как государство рухнуло, началось безвластие – и полезло из людей такое… Сам ведь видел, что в сёлах творилось? Ну, отобрали землю, а грабить поместья зачем? Ну, ограбили, а зачем надо было имения сжигать? И помещиков убивать? Звериное полезло из людей, дикость, то, что ранее сдерживали закон и полиция. Бесконтрольность и безнаказанность – вот отчего народ с катушек съехал. Идеология здесь ни при чём. У нас в девяностые то же самое было. А потом в Украине, когда майданы начались…

Сергей возразил брату:

– Власть ведь, какая бы она ни была, она всегда плохая. И вот пример хорошей власти – у Махно. Хотя он тоже и расстреливал, и вешал – но за дело. За грабежи и погромы, между прочим, наказывал. И своих, и чужих.

Саша его перебил:

– Так вот и Яков Слащёв точно так же действовал. Однажды прямо у своего штабного вагона вздернул уличённого в воровстве ювелирных украшений одного из любимцев барона Врангеля, приговаривая при этом: «Погоны позорить нельзя никому». Видимо, потому барон его и невзлюбил. И гадости писал потом в своих воспоминаниях. В Крыму ведь Слащёв своих офицеров за грабежи вешал, а не потому, что был самодуром. А простой народ в Крыму Слащёва любил и уважал. За справедливость.

Сергей улыбнулся:

– Да ты, Саня, не кипятись. Я тебе верю и с тобой не спорю. Просто и твой Слащёв, и мой Махно – они себе не хапали, не обогащались. И воевали не за деньги там или за будущее своей семьи. Жили, как все, просто, не шиковали, жизнью рисковали ради своей страны и своего народа. У Махно ведь даже прозвище было, ещё с каторги – Скромный. Но я хотел бы и о большевиках слово замолвить. Да, там полно было приспособленцев, этих революционеров, мать их! Которые для себя светлое будущее строили. Евреев там, если помнишь, было немерено. Их в России угнетали, вот они все разом на Россию и навалились. Если помнишь, то все начальники управлений НКВД в три дцатые годы – все они были евреями. Потом уже Сталин почистил кадры…

Саня хохотнул:

– Ага, вместо них грузин поставил. Берию, к примеру!

Сергей возразил:

– Берия, кстати, очень даже неплохо руководил. Его ведь не зря Сталин из Закавказья выдернул. Но об этом как-нибудь в другой раз. Я о другом. Что, если образуются сразу три страны на территории России? Большевики будут Советскую Россию строить, белые – эдакую Новороссию, типа «Острова Крым» аксёновского, а между ними – махновская республика? И вот мы и увидим, какая форма государственного управления наиболее жизнеспособна. Это ведь тебе не какие-то там реконструкторские баталии на пару дней, это огромная реконструкция целого государства. Раз уж мы здесь оказались, то давай экспериментировать по полной! Как считаешь?

Александр Юрьевский задумался. С одной стороны, он и предполагал нечто такое, когда они с братом раньше договаривались о том, что разойдутся в разные стороны: он пойдёт к белым, а Сергей – к Махно. Но так далеко, как сейчас предложил ему брат, он не заглядывал. Думал, конечно, но не предполагал, что попадёт к самому Деникину и сможет его убедить в чём-то. А вот вышло ведь. И теперь с этих позиций вполне можно попробовать изменить не только ход истории, но и реально попытаться провести эксперимент с коррекцией этой реальности. Вплоть до образования нового государства. Или новых государств?

– Ты знаешь, когда мы с тобой, Серёга, только начинали этот разговор, я не думал, что всё получится. Для меня это действительно было чем-то вроде одной из реконструкций, ну как будто там, в нашем времени, когда я ездил на все эти слёты и фестивали. Тем более я не предполагал, что мы с тобой так удачно впишемся в это время. А теперь я – советник у Деникина, ты – у Махно. И если Деникина я убедил, то мы вдвоём сможем дожать и Нестора Ивановича. Хоть он и упрямый, чёрт. Только надо наше «попаданское» происхождение от остальных держать в тайне. Слащёва я беру на себя, он будет молчать, думаю, Махно тоже не станет об этом распространяться. Вот этот еврей Канторович меня беспокоит…

Сергей нахмурился и сплюнул зло:

– Да, дедушка тот ещё фрукт. Надо будет с ним отдельно поговорить. Но в любом случае батька был впечатлён…