Вашингтон

Пока английские поселенцы неторопливо осваивали восточное побережье Америки, учредив 13 колоний, под корень истребляли индейцев, расчищали и возделывали поля, налаживали торговлю и зачатки промышленности, на Североамериканском континенте быстро строилась французская колониальная империя. Она возводилась по иным планам и другими методами. Когда в английских колониях население насчитывалось уже десятками тысяч человек, французов были считанные сотни. Однако все они находились под централизованным руководством, подчиненные одной цели — положить к ногам христианнейшего монарха Новую Францию. Построив опорные пункты на реке Святого Лаврентия, французы быстро прошли к Великим озерам, отыскали истоки рек, впадающих в Миссисипи, спустились по великому водному пути и уже в конце XVII века укрепились в устье Миссисипи, на берегу Мексиканского залива. Обширный бассейн Миссисипи французы назвали Луизианой в честь обожаемого Людовика XIV.

Бесстрашные французские путешественники и миссионеры смело углублялись в дикие чащобы. Они желанными гостями входили в индейские вигвамы. Индейцы были равнодушны к рассказам о боге белых людей, бесстрастно пропуская мимо ушей пламенные речи миссионеров, но ценили товары, которые французы обменивали на меха, особенно оружие. А торговлей мехами, в сущности, и ограничивались экономические цели французского проникновения. Индейские вожди могли легко сделать выбор: англичане захватывали земли, истребляя всех, кто стоял на их пути. Французы, хотя и строившие из бревен блокгаузы и форты в стратегических пунктах, в основном оставляли индейцев в покое. Печальный опыт многих десятилетий войн с белыми людьми показал индейцам, что пришельцев изгнать нельзя. Приходилось искать наименьшее зло — посиживая у костров и покуривая трубки, старейшины индейских племен нашли, что французы ближе им, чем англичане.

Указывая на различие в методах колонизации между французами и англичанами, академик Е. В. Тарле замечал, что первые стремились к легкой наживе, их прельщали меха, которые доставляли индейцы-охотники. Враждовать с добытчиками было экономически невыгодно, да и опасно — индейские племена по численности значительно превосходили французов.

По этим причинам индейские племена по большей части выступали французскими союзниками.

Когда спавшие в английских колониях пробудились, то с величайшим ужасом обнаружили — Новая Франция чудовищной дугой от реки Святого Лаврентия через Великие озера, Миссисипи до Нового Орлеана охватывала английские колонии. Везде вдоль этой линии встали форты. Слов нет, линия фортов выглядела более внушительной на карте, чем на деле. Но если французы усилят их, тогда английские колонии навсегда останутся запертыми в своих границах. Прощай надежда на достижение «Южного моря» и загадочной Калифорнии!

Вирджиния почувствовала близкое присутствие французов, стоило первым поселенцам после Ланкастерского договора перевалить через хребет Блю-Ридж. Они вторглись в предполье Новой Франции, столкнулись с индейскими племенами, опиравшимися на французов. В Вирджинии было только и разговоров о коварстве французов, которые тайком, за спиной английских колоний, создали цепь фортов, что особенно возмутительно, являвшихся одновременно торговыми пунктами. Нужно было подниматься против французов во имя наисвятейших принципов наживы, но как?

Никакого единства среди 13 английских колоний не оказалось даже перед лицом французской угрозы. В Массачусетсе не желали делать ничего, если только не затрагивались непосредственно интересы этой колонии. Жители Нью-Йорка мало думали об общем благе, они заботились только о том, чтобы ирокезы, дружившие с французами, не встали на тропу войны, а продолжали продавать меха, которые нью-йоркские купцы сбывали тем же французам. Нью-Джерси далеко отстояла от беспокойных мест, а обе Каролины были слишком слабы, чтобы можно было рассчитывать на эффективную помощь. Да и сама Вирджиния отнюдь не рвалась к конфронтации с Новой Францией по всем линиям, дело не шло дальше достижения непосредственной выгоды. Собрать единое войско английских колоний было совершенно невозможно, каждому губернатору для этого предварительно пришлось бы обратиться к ассамблее за средствами. А отрицательное отношение их членов к военным тратам было общеизвестно.

Логики Сент-Джеймса в Лондоне могли только радоваться, что наконец у колоний появились собственные побудительные мотивы к схватке с Францией. Королевские министры не могли взять в толк, что колонии, солидарные в этом отношении с Англией, не желали нести никаких издержек. Им бы повнимательнее присмотреться к политике колоний во время недавнего тура англо-французских войн. В Северной Америке колонии никогда не шли дальше обеспечения собственных интересов в самом узком смысле. Если и происходили военные действия, то они отнюдь не развертывались синхронно с кампаниями на других театрах. А войну за австрийское наследство, закончившуюся в 1748 году, колонисты даже прозвали «войной короля Георга»!