Вашингтонская история

— Скоро узнаешь, — ответил он. И, приглядевшись к Фейс, добавил: — Ты что-то позеленела. Хочешь, дам резинку пожевать?

— Нет, — сказала она.

Она посмотрела на него и точно зачарованная уже не могла оторвать взгляда от его челюстей. Она видела однажды, как вот так же, ритмично, двигались челюсти, жуя резинку. Как отчетливо она это помнит! То был нацист в форме СС, первый нацист, которого Фейс видела в своей жизни. Она свернула с боковой улочки на Массачусетс-авеню и вдруг увидела перед собою пухлого молодого человека в полной парадной форме — с крестом, свастикой и прочими атрибутами. Подбородок его резко выдавался вперед над ремешком каски; на ходу он похлопывал по правому ботинку коротким хлыстом в такт движению челюстей, жевавших резинку. Фейс ошалело смотрела на эсэсовца, позабыв о том, где она и какое сейчас время суток — день или ночь, пока он внезапно не свернул в ворота большого особняка. До чего же дико он выглядел на вашингтонской улице, дико и совсем не по-американски.

А сейчас человек в коричневой шляпе нагнулся к ней и пробурчал:

— Что это ты уставилась на меня, сестренка? Спятила, что ли?

— Куда вы меня везете? — уныло повторила она.

Он поднялся и некоторое время постоял, балансируя, чтобы не свалиться от качки. Утвердившись на ногах, он протер иллюминатор и посмотрел в него. Через секунду он повернулся к Фейс.

— Вот, — сказал он, — можешь полюбоваться!

Она пересекла каюту и, подойдя к отверстию, стала всматриваться в туман, туда, куда показывал ее спутник. Наконец она различила исхлестанную дождем пристань, самоходный паром, несколько унылых кирпичных зданий на голой земле. Туман сомкнулся, и все исчезло из виду.

— Что это? — с тревогой, шепотом спросила она.

Человек пожал плечами и ответил:

— Остров Эллис.

9

На все вопросы Фейс отвечала только одно: «Без адвоката говорить не буду!» Человечек в зеленой форме, выкуривший уже нескончаемое множество сигарет, сокрушенно развел руками и положил автоматическое перо. Фейс спокойно глядела на него: она как будто стремилась видеть все в четвертом измерении — насквозь. «Что вам надо?» — как бы молча вопрошала она маленького человечка, точно его вопросы были совершенно непонятны ей.

— Увести, — с неприязнью сказал инспектор.

Фейс увели, и ей показалось, что она видела маленького человечка во сне.

Ее вели через многие входы и выходы, по длинным коридорам и коротким переходам, через маленькие комнаты для ожидания и большие приемные. И всюду — ни души. Лишь время от времени, проходя мимо каких-то странных загонов, Фейс замечала небольшие группы людей, — то были мужчины, женщины или дети, сидевшие в ожидании на длинных деревянных скамьях. На некоторых женщинах были старомодные шали, какие носили наши прабабушки.

Повсюду стояла охрана в форме. Порой до Фейс доносился своеобразный запах, какой исходит от большого скопления людей, и запах дезинфицирующих средств. Ее тоже поместят в такой загон, подумала она, но без всякого страха. Страх исчез — так после сильного удара сначала притупляется чувствительность и только потом возникает боль.

А кроме того, Фейс убеждала себя, что все это ей снится.

Ее посадили в камеру, стены которой были выложены белым кафелем. Сначала она решила, что произошла ошибка и ее заперли в ванной. Но в камере стояла железная койка, аккуратно застланная одеялом, а в стене было маленькое зарешеченное оконце. Фейс дотронулась до кафеля — он был сырой и холодный.

Шел дождь — он то усиливался и хлестал, как из ведра, то моросил, как сквозь сито, — не дождь, а скорее туман. За окном виднелись неприглядные крыши ближних строений, а дальше Фейс с трудом различала высокую решетчатую ограду, перевитую колючей проволокой. Издали доносился гул морского прибоя. Слышно было, как гудят и перекликаются пароходы в гавани, уныло позвякивает бакен.

И все-таки Фейс не плакала. Она присела на край койки и уронила голову на руки. Нет, это ей не снится. Все происходит наяву. Интересно, сколько потребуется Дейну времени, чтобы разыскать ее. Сколько… сколько… сколько?

Этот вопрос повторялся в ее мозгу без конца.

Так прошел день. Фейс принесли ужин, но она не притронулась к еде. Настала ночь — Фейс то засыпала, то просыпалась. Во сне ее преследовал звон колокольчиков, привязанных к бакенам, и гудки пароходов. Забрезжил рассвет, с трудом пробиваясь сквозь густой туман.

Фейс села на койке, вспоминая другой рассвет, когда тьма вдруг сменилась ярким солнечным сиянием. Она закрыла глаза и представила себе, как голова ее лежит на плече у Дейна, почувствовала его руку на своем обнаженном бедре.