Вашингтонская история

Она медленно подошла к зарешеченному окну и остановилась, глядя на низкие дождевые облака; на лице у нее было такое выражение, точно она не могла понять, что же с ней происходит. Откуда-то донесся плач ребенка — звук этот царапнул ее по сердцу. Годы… на ее защиту могут потребоваться годы, годы, за которые Джини успеет вырасти. И Фейс охватило непреодолимое желание увидеть Джини, обнять ее, узнать, не забыла ли она свою маму. Что она скажет ей, своей девочке? Не забывай меня! Не забывай, что я люблю тебя, Джини! Ведь я твоя мама…

— О чем ты думаешь? — спросил Дейн необычным для него хриплым голосом.

— О моей девочке, — просто ответила Фейс, — и о том, что станет с ней, когда меня отправят в Испанию.

Он помрачнел и крепко сжал губы.

— Но ведь тебя же еще не отправляют.

В облаках образовался просвет, и лучи заходящего солнца на миг озарили багряным светом статую Свободы, возвышающуюся над бухтой.

Глядя на статую, Фейс почувствовала, как в горле у нее защекотало от волнения, но волнение это тотчас исчезло. Фейс заговорила голосом, в котором было больше грусти, чем иронии, — казалось, она обращается не только к Дейну, но и к каким-то людям, находящимся далеко от острова, не видимым отсюда.

— Ты когда-нибудь замечал, — спросила она, — что статуя Свободы стоит спиной к этому острову?

В дверном замке заскрипел ключ.

— Эй, вы там, — буркнул надзиратель, — время вышло!

_{Оформление художника Валентина Зорина}