Вашингтонская история

Где-то поблизости мерно, как робот, стучал мимеограф, в джазовом ритме трещали пишущие машинки. Трафареты и листовки, подумала Фейс, листовки и трафареты: образование ради вашего же блага. Тут же, на столике, лежали профсоюзные листовки, а к доске были приколоты кнопками воззвания, под которыми желающие могли ставить свою подпись. Фейс, будто выполняя важный долг, тотчас же сняла колпачок со своего вечного пера, внимательно прочла все воззвания и бесстрашно подписалась под каждым. И вздохнула. Можно не сомневаться, что рано или поздно фотокопии этих подписей спрячутся в укромные папки с надписью «секретно». Но эта мысль ее не испугала, — пожалуй, только вызвала слабое удивление, что будет потрачено столько времени, налоговых средств и человеческих сил, чтобы выследить подобные мелочи, кстати нисколько не противоречащие конституции…

Едва Фейс успела положить вечное перо в сумочку, как вернулась Тельма.

— Пожалуйста, — сказала она, мотнув головой через плечо, — он просит тебя войти.

Фейс втайне всегда робела перед Абом Стоуном, который вызывал в ней почти благоговейное чувство. Она питала смутное уважение ко всем, у кого хватало сил устоять против непреодолимой тяги к деньгам и прочному положению в обществе, — так относилась она и к профессорам, к талантливым деятелям Нового курса, к некоторым священникам, актерам, писателям и к профсоюзным лидерам нового типа.

Стоун, перебирая бумаги, нагнулся над столом. Он поднял глаза на Фейс, и на лице его медленно появилась улыбка. Аб Стоун, человек лет сорока, был невысокого роста, но казался крупным и солидным, и весь его облик производил впечатление спокойной уверенности. Черты его лица были простоваты и словно вылеплены наспех; никто не назвал бы его красивым. Но в этой грубоватой простоте было особое обаяние, значительность и сила. Рябинки на лице и шее придавали ему еще больше сходства с изваянием из камня. «Вот подходящая натура для скульптора Джо Дэвидсона», — подумала Фейс. И хотя Аб Стоун олицетворял собою профсоюз служащих — «белых воротничков», — его куда легче было представить себе в синей спецовке рабочего. Впрочем, быть может это потому, мелькнуло в голове у Фейс, что ей известна его биография, — он родом из Пенсильвании, из города сталелитейных заводов.

— Ну, что у вас стряслось, Фейс? — спросил он.

Его деловитый тон вернул ее с небес на землю.

— Меня вызывают в Комиссию по расследованию…

— И вас тоже? — перебил он. — Здорово они раскинули сети! — Он прищелкнул языком и потер правой рукой щеку, как бы проверяя, не пора ли бриться. Рука у него была широкая, сильная, с короткими пальцами. — Не думал я, что очередь дойдет и до вас.

— Я ничего не понимаю.

— Неужели? — не без удивления спросил Аб. — Впрочем, вы, вероятно, не в курсе этих дел. А вот я не пойму, почему они выбрали именно вас. В конце концов вы ведь не лидер профсоюзного движения, вы не произносили речей о гражданских правах, не выступали на защиту национальных меньшинств, не осуждали публично нашу внешнюю политику, вы не… да в чем же вы, черт возьми, провинились?..

— Ни в чем, — смиренно сказала Фейс.

— Плохо дело, — засмеялся Аб. — Если бы вы были виноваты, мы бы уж, конечно, вступились за вас.

— Очень жаль, — сказала Фейс с искренним огорчением, — но я ни в чем не виновата.

— Все равно, — продолжал он, — они рассчитывают на чем-то вас подловить, иначе вас не вызвали бы. Может, вы — красная?

Фейс вскинула на него изумленный взгляд, — шутит он, что ли? Но Аб был совершенно серьезен и ждал ответа.

— По-моему, все зависит от того, что вы под этим подразумеваете. — Она подумала о Тэчере и его суждениях на этот счет.

— А вы думаете, я подразумеваю нечто другое, чем они?

— Разумеется. — Ведь она знала, что и сам Аб давно уже взят на прицел.

— Ну, это слишком тонкая материя, лучше поговорим о другом. Вопрос в том, как теперь быть?

— Да, — встревоженно сказала Фейс, — именно. — Она взглянула на часы. Стрелки показывали половину второго. — Заседание будет завтра в одиннадцать часов, — дрогнувшим голосом добавила она.

— Ах ты боже мой, что же вы сразу не сказали! — всполошился Аб, прежнего его спокойствия как не бывало. — Позволят ли вам взять адвоката? Это будет открытое заседание или закрытое, секретное?

— Не знаю, — в смятении ответила Фейс. — Я об этом как-то не думала. Я думала только о том, как добиться, чтобы расследование отменили вообще.

На этот раз Стоун в свою очередь уставился на нее с изумлением.