Василиада

Она пересекает пространство над партером, достигает первых рядов балкона, сминает их. Скользит выше, выше… Проламывает лепной потолок, чердачное перекрытие, крышу театра…

Спустя три часа ее верхние ступени исчезают в серой дымке эстонского неба.

Движение прекращается.

Тишина.

Только слабое пение потревоженных ангелов говорит о том, что там, на небесах, что-то происходит.

Действительно, ангельское пение постепенно начинает заглушаться гулом нисходящей по лестнице толпы. Слышны детские, женские, мужские голоса, бряцанье рыцарских доспехов, шорох платьев…

Первым в потолочном проеме показывается рыжебородый купец в фартуке и с весами в руках. Следом за ним спускается почтенная матрона. За ее широкое платье держатся пять младенцев. Далее – сапожник, булочник, портной, пригожая молодица в расшитом бисером сарафане, бригада каменотесов….

Купец достигает сцены и останавливается, упершись лбом в косяк нарисованной на полотне двери. Матрона упирается в спину купца. Сапожник – в спину матроны…

Очередь.

Грома-а-аадная очередь!

Все застывают в молчании.

– Кто эти люди? – доносится с галерки голос какого-то нетерпеливого зрителя, незнакомого с историей Таллина.

– В основном, датчане, – поясняет качающийся на канатах в верхней части сцены режиссер.

– Тс-с-с! Тс-с-с! – шикают на режиссера завсегдатаи театра.

– Они «нетевтонцы». Их предки никогда не состояли в Тевтонском ордене, – не обращая внимания на шиканье, продолжает режиссер. – Через пару часов двери откроются, а пока я поясню – что к чему. Как у нас сегодня общество состоит из тех, чьи предки были до 1940 года гражданами Эстонии, а чьи. .

– Через пару часов!!!? – перебивает его чей-то возмущенный голос с первого ряда. – В Морском районе с вечера очередь занимают, а ваши «нетевтонцы» утром за пару часов до открытия пришли и рассчитывают быть первыми!

Режиссер пытается ответить, но в разговор встревают одновременно еще несколько голосов.

– У вас очередь в один ряд, а на Сыле – в шесть! Уж больно вольготно в Средневековье стоялось!

– Приукрашивает историю, гад!

Волнение в зале нарастает.

Режиссер начинает что-то кричать о метафоричности искусства, но его никто не слушает.

Не выдержав напора публики, он делает отмашку рукой.

В свете факелов над дверями загорается надпись: "Департамент подданства и паломничества"

Средневековые жители Таллина, толкая в спины друг друга, рвутся к вожделенным дверям.

Происходящее на сцене становится полностью адекватным реалиям сегодняшнего дня.

Вот оно – мрачное средневековье, каким его и привыкли представлять современные зрители!

Кто-то из актеров задевает ногой факел. Факел падает. Языки пламени перекидываются на полотняную дверь.

Публика в экстазе от натурализма происходящего.

Режиссер – в экстазе от публики.

Занавес падает.

N.B:

Создание сложностей в получении гражданства или вида на жительства было частью политики Эстонского государства направленной на вытеснение русских жителей из страны. Об этом в частности заявил в интервью журналу «Luup» в 2000 году бывший директор департамента гражданства и миграции Андрес Коллист.

Мухи научно – фантастическая пьеса

Поднимается занавес.

По поверхности Луны (Луну изображает висящая над сценой лампа) ползет одинокий эстонский космонавт и что-то ищет.

Внешне он похож на муху.

Из центра Галактики (люстра над зрительным залом) за ним наблюдает одинокая инопланетянка.

Внешне она похожа на муху.

Увлеченная зрелищем инопланетянка не замечает, что космический ветер срывает с нее детали гардероба.

Детали, кружа и не очень, c шумом и скрежетом падают в зрительный зал.

Наконец, инопланетянка сама срывается с насиженного места и устремляется в сторону Луны.

– Что ты здесь ищешь? – жеманно спрашивает она по-инопланетянски у эстонского космонавта.

Космонавт отрывается от поисков и таращит из скафандра свои круглые мушиные глаза на обнаженную фигуру инопланетянки.

Тут и она замечает, что весь ее гардероб давно упал на зрителей. Смущается. Говорит космонавту по-инопланетянски:

– Ну… Я, пожалуй, пойду.

Эстонский космонавт продолжает таращить глаза.

Инопланетянка с плачем переползает на другую сторону Луны.

Эстонский космонавт, ударив несколько раз железным кулаком по железному затылку, гасит вибрации разгулявшихся страстей и продолжает свой поиск на этой стороне.

С той стороны Луны вылетают мухи.

Много мух.

Больше чем зрителей.

Скоординировав свои движения они зависают над сценой в живой, актуальной для нашего времени надписи:

"Она не знала эстонского языка".

Плач инопланетянки усиливается.

Космонавт продолжает ползать.

Зрительный зал проваливается в специально сооруженный для этой цели котлован.

Занавес опускается.

Ставка на бабочку