Василий Аксенов. Сентиментальное путешествие

– Это поражение разумных людей в Союзе писателей, на которых мы рассчитывали, – сообщил Виктор Ерофеев. – Мы очень благодарны шести коллегам, готовым покинуть Союз в знак солидарности. А также американским писателям, выступившим в нашу поддержку.

Авторы "Метрополя" пострадали от запретов на выход их книг, потери доходов от переводов и гонораров. Аксенов заявил, что его вынуждают эмигрировать».

В тексте – его портрет. Заголовок: «Он покинет Союз в знак протеста». Он покинул.

6

Меж тем 1979 год стал временем крутых перемен и в личной жизни писателя.

Ушел из жизни муж Майи – личный друг Леонида Брежнева, классик советской кинематографии Роман Кармен. Герой Социалистического Труда, народный артист СССР. Титан документалистики, стяжавший славу фильмами о гражданской войне в Испании, хроникой Великой Отечественной, картинами о «горячих точках» и борьбе за мир. Он снимал сдачу Паулюса, подписание капитуляции Германии, Мао Цзэдуна, Хо Ши Мина и Кастро.

Он снимал «Испанию» (1939); «Разгром немецких войск под Москвой» (1942); «Берлин» (1945); «Суд народов» (1946); «Вьетнам» (1955); «Утро Индии» (1956); «Пылающий остров» (1961); «Пылающий континент» (1972) и другие. Майя была с ним до последнего дня. В этот день исчезла преграда, разделявшая ее и Аксенова.

Это стало ударом для его жены Киры. Она не хотела развода и готова была, что называется, бороться за мужа – не хотела понять, что борьба обречена. И делала всё, что могла, ограждая Аксенова от преследований. Чем диктовались ее поступки? Не нам судить. Но она старалась быть рядом, когда критика переросла в преследование. Когда Аксенова лишили возможности участвовать в литературной жизни. Когда «Москва, – как писал он в «Изюме», – основательно сузилась… Все официальные присутствия закрылись. Остались только дома друзей и посольства».

А еще – КГБ, двери которого всегда открыты для мятежных, что просят бури.

Кира Людвиговна звонила Карповичу, кричала: «Как вы смеете выдавливать его из страны?» Тот отвечал: «А вы что, хотите, чтоб он вместо Запада ехал на восток?»

– Вася… всё его поведение… – было вызовом властям, – рассказывает Кира. – В той мере, в какой было вызовом любое… независимое поведение. Аксенов оказался слишком свободной и яркой личностью на фоне торжествующей серости. Да еще и личностью бунтующей. Они хотели добиться его отъезда. И потому старались нас скорее развести. Думали: тогда Аксенов с Майей скорее уедут. А я так выступила в суде, что нам дали три месяца на раздумье. Но через две недели вышло постановление о разводе. Причем судья был другой…»

С этой минуты ничто не мешает браку Василия и Майи. Они живут на даче в Красной Пахре. Ездят по стране. А издательство Mondadori готово выпустить «Ожог». Об этом знают власти и внушают автору: публикация опасна. Слова Запад и восток звучат всё чаще.

– У Василия Павловича было еще несколько встреч с людьми из органов и Союза писателей, – делится Кира Людвиговна, – И, возможно, ему предложили выбор: либо отказаться от издания «Ожога» и, тихо сидя в Москве, писать в стол, либо, расторгнув «джентльменское соглашение», ждать отправки «на восток». Или – отбыть «на Запад».

Виктор Ерофеев пишет, как осенью на даче у Трифонова «…Аксенов сказал, что встретился с Кузнецовым. Вот это новость! Возможность примирения? Кузнецов согласился на то, чтобы отпустить всю его семью за границу. Дело выглядело так, будто это аксеновская победа. Они стояли на террасе – большие взрослые писатели…

– Это победа Кузнецова, – сказал я. – Он везде кричал, что ты свалишь.

– Но если вас восстановят, я не поеду».

И все друзья Аксенова в один голос утверждают: и не поехал бы.

«Чтобы уехать… "МетрОполь" Аксенову был не нужен, – говорит Попов. – Он был достаточно известен на Западе. Но это не аргумент. А аргумент какой. Меня и Ерофеева должны были восстановить в Союзе писателей». Если бы это случилось, он бы остался.

Но так уж устроена репрессивная машина власти: она не может допустить, чтобы культурная оппозиция не была раздавлена – с показательной либо посадкой, либо изгнанием.

Причем имена Попова и Ерофеева были слишком мало известны, чтобы свершить над ними показательную кару. Нужно было большое имя. И это имя было Василий Аксенов.

Глава 7 «Вверх, вверх и вда-аль». Полет в неведомое

1

«На крыше Исторического музея… появилась фигура Вадима Раскладушкина. Весело махнув рукою, он установил фотоаппарат на треноге и обратился к площади со звучной просьбой:

– Скажи изюм!

Население Советского Союза просто и охотно пошло ему навстречу…

Сняв свитер через голову, он ощутил блаженное освобождение и блаженное, с шорохом, шелковистое за спиной разворачивание». Так Вадим Раскладушкин завершил роман «Скажи изюм». Слышался ли в финале «МетрОполя» шелест крыльев? Рев турбин – да.

Блестел на солнце гигант-стрекоза…

Но скрывалась из глаз не Казань. И даже не Москва. Прошлая жизнь скрывалась.

– Вверх, вверх и вда-аль… – голосом Синатры пел аттракцион «Полет в неведомое»…

* * *