Василий Аксенов. Сентиментальное путешествие

Впервые Аксенов пришел в вашингтонское бюро «Свободы» в 1980 году. Редактор Борис Оршанский, бывший советский офицер и звукотехник Богдан, речь которого, похоже, состояла из выражений «пся крев!» и «холера ясна!», усадили его перед микрофоном. «Ну что, Вася, поклевещем?» – спросил Оршанский. Пошла запись.

С тех пор спокойный голос Аксенова звучал в эфире регулярно.

Английский заголовок его программы являл собой игру слов. Штука в том, что существительное capital означает именно «капитал» (финансовый, человеческий, культурный – любой) и в то же время – «столицу». Но есть и точно так же звучащее прилагательное: «главный», «большой», «капитальный»…

Вот Аксенов и уместил в заголовке несколько переводов, а значит, и смыслов.

Первый: «Смена столиц» – вот, дескать, жил в Москве, а теперь в Вашингтоне. Второй: «Капитальная смена», «Большая перемена» – не простое это дело из мира в мир переезжать и из жизни – в жизнь. Можно докопаться и до «Смены капитала» – мол, всё, чем владел, оставил, наживаю новое, но главное-то при мне – талант, дар Божий писать, творить, созидать.

Подготовка скриптов для радио – непростое дело. Но Аксенову оно далось легко. Ему было что сказать. Особенно тем, кто остался за «железным занавесом».

6

А там странная сложилась ситуация. Власть глушила и громила «вражьи голоса», а их аудитория росла. К 80-м годам «Свободу» слушали семь миллионов человек, Би-би-си – около пятнадцати, а «Голос Америки» – более тридцати. В 1984 году Политбюро ЦК КПСС и Совмин приняли секретное постановление о строительстве восемнадцати новых систем глушения. Готовились ставить «глушилки» во Вьетнаме и Сирии. Однако ж секретарь ЦК Егор Лигачев и новый председатель КГБ Виктор Чебриков в письме в ЦК от 25 сентября 1986 года сообщали: «Средствами дальней и ближней защиты… перекрываются регионы страны, в которых проживают около 100–130 млн человек». То есть западные станции могла слушать примерно половина жителей СССР.

Важное значение придавало советское начальство вольному эфиру. На карикатурах западные станции, вещавшие по-русски, часто изображали в виде обвивших антенны гадюк. И первой среди них была «Свобода». Ибо «вела оголтелую антисоветскую, антикоммунистическую пропаганду, прямо призывая к ликвидации советской власти». «Была частью… системы заговоров с целью ввести в заблуждение всякого, кто был готов слушать». «Лила потоки бессовестной лжи и низкой клеветы на СССР и страны социализма».

Доставалось и «Немецкой волне», Би-би-си, «Голосу Америки» и всем прочим.

Так считала власть. Что думали слушатели – тайна. Но что ни вечер, тысячи граждан настраивали приемники, заземляли на себя, тянули антенны под потолки, «ловя голоса».

Но глушили всё жестче, а агитировали агрессивнее. Потому что «существенно изменилось соотношение сил на мировой арене, – как сказал на июньском (1983 года) Пленуме ЦК КПСС Генсек Юрий Андропов. – Произошло небывалое обострение борьбы двух мировых общественных систем». Положение в хозяйстве и обществе, известное бывшему председателю КГБ, не оставляло сомнений: соревнование проиграно. Значит, надо усиливать агитацию. Пока «против Советского Союза, стран социализма ведется беспрецедентная по масштабам и оголтелости психологическая война», как сказано в материалах Пленума, надо вести ее не хуже. Любая точка зрения, не схожая с официальной, – вылазка врага. А зарубежные издания и радиостанции на русском языке – его тяжелая артиллерия.

«Радиоголоса, – пишет Большаков, – включились в "психологическую войну" против стран социализма, не стесняясь даже использовать подстрекательские призывы разного рода "отщепенцев" к борьбе с существующим в СССР… строем. Начиная с 1977 года "Голос Америки", Би-би-си, "Немецкая волна" стали всё чаще предоставлять им свои микрофоны…»

Это Большаков – об Аксенове и его друзьях, работавших и выступавших по радио. Чем чаще транслировались «произведения разного рода подонков, опубликованные путем "самиздата" и переправленные на Запад», тем гуще наливались злобой красные воины тайной войны.

«Презренно их существование! – пишет об эмигрантах некто А.Балакирев в журнале «Крокодил». – Жалок и бесславен будет их закат». «Как самозабвенно заходился он у микрофона "Свободы", – ехидствует он в адрес пожилого Виктора Некрасова. – И как же отблагодарил благословенный Запад своего панегириста? Семидесятилетний старик выброшен на улицу с пенсией, которая… в два раза ниже официального уровня бедности. Где вы теперь, Виктор Платонович? На каких шикарных пляжах собираете объедки?»

Ложь. Благодаря заботе коллег Некрасов не нуждался ни в чем.

Через несколько лет те, кого Большаков и Балакирев звали подонками, выйдут из тюрем и подполий, вернутся из ссылок и изгнаний, будут вновь признаны и прославлены. Их произведения начнут выходить массовыми тиражами. Но пока они «отщепенцы». В том числе и ведущий «Смены столиц». Вот такая «большая перемена».