Василий Аксенов. Сентиментальное путешествие

С собаками заявляются на занятия; лекции, понимашь, слушают в саду; песни, бездельники, на улицах поют да шляются по миру, вместо чтобы погружаться в трудовые будни. И гляньте, как подано всё привлекательно. И дельцы-кровопийцы, и модные дамы, и аполитичные трудящиеся, и не продажные какие-то журналисты. Такие негадкие, приятные такие… Где осуждение язв? Где обличенье порока? Где свидетельства обреченности, позиция автора, классовый нюх и оценка? Лишь ястребов Пентагона журит он. Да и то слегка. А так – извольте: не числом, а уменьем, милая, тудыть-растудыть, морская пехота. Тьфу! Соблазн! Хитрая мина под идейные устои.

Как и любому, кто вернулся из дальней, долгой и ответственной поездки, Аксенову надлежало выступить перед коллегами, доложить: с кем общался, где был, что видел, как оценивает. Он и выступил. А один из гостей, политический обозреватель «Правды» Юрий Жуков, возьми да и спроси: а что ж вы не расскажете о том, как там за вами следили, как пасло ФБР?

– А я ничего такого не заметил. Всё было нормально.

– Ну что же вы? Вот меня с первых же дней надзором обложили.

– Ну, это вас! Вы – спецкор «Правды»! А я простой прозаик, лекции ездил читать…

Что это, как не аполитичный подход? Всем известно, что гость из СССР для ЦРУ либо шпион, либо объект вербовки! А за Аксеновым, слышали? – не следили. Не заметил он… Не туда, небось, смотрел. На жопы их, поди, джинсовые заглядывался да на витрины.

Разговоры эти понятны. Ну – зависть: мы тут по нищим Румыниям катаемся, а Аксенов в Штаты – выше некуда. Ну – привычка: разрядка разрядкой, а антиамериканская пропаганда была тогда везде – в газетах, журналах, стихах и детских книжках. Там же была и пропаганда советская, плюс – в песнях, на конфетных фантиках, папиросных коробках и на крышах домов.

Считалось, что быть верным сыном Родины и хорошо (или даже нейтрально) относиться к Штатам невозможно. Потому и написать, и прочитать о них просто так, было неясно как. Хоть американские достижения не отрицали (часто замалчивая), но разъясняли: они добыты кровью и потом несчастных трудящихся, их сводят на нет инфляция, безработица, расизм, рост цен и налогов. А кроме того, Америка – наш идейный враг и потенциальный военный противник.

А у Аксенова Америка – не опасная. Не враждебная Америка. Как минимум. За этой объективностью угадывалась симпатия и даже любовь.

Ясно, что идеологическому и вооруженному отрядам КПСС – агитпропу и КГБ – манера непредвзятого путешественника, прибывшего в Штаты для чтения лекций и попутного описания чудес и курьезов жизни, была глубоко чужда. Впрочем, особых трудностей с изданием очерка не было. Похоже, снова сыграла роль «разрядка». Возможно, архитекторы мирного сосуществования, временно обретшие влияние в Кремле, сочли очерк полезным сигналом Западу: внимание, смотрите, сколь идейно нейтральные сочинения о вас мы публикуем нонеча. Не то давеча. А быть может, то был ответный ход: тогда и «Голос Америки» избегал резкостей в адрес СССР[100].

«Разрядка»…

9

Зная, что другого шанса может не быть, Аксенов использовал визит по полной. И лекции почитал в Калифорнии. И Нью-Йорк навестил с его киношно-литературной тусовкой. Она пришлась по душе – легкая, прикольная, нестандартная, «неквадратная»: unsquare & groovy[101]. Наверное, были и встречи в мире солидных издательств. И было б странно, если б там Аксенов не обсуждал судьбу «Ожога». Ведь не лежать же роману его жизни в столе, пока «лет через сто» его напечатают дома. Так что мешает допустить, что издание в США на английском и русском языке обсуждалось уже тогда?

Погостил он и в городке Анн-Арбор (штат Мичиган), где кроме университета, уютных баров, книжных лавок, студентов и енотов имелось еще и свободное издательство «Ардис», печатавшее книги на русском языке.

Его учредили супруги Карл и Элендэя Проффер. Прямо в своем доме. Где, как считает Анатолий Гладилин, поместилась бы вся российская литературная эмиграция, обретающаяся в Париже. В доме этом что ни день – то новый гость. Американские слависты, русские поэты, советские беглецы… Само собой, Аксенов – знаменитость проездом из Москвы в Москву через Лос-Анджелес, Нью-Йорк и Анн-Арбор – сразу почувствовал себя в своей тарелке.

Как и в Союзе, местом сбора была кухня. Дым там стоял коромыслом. Карл и Элендэя порой и не знали, сколько народу гостит. Ночь – сидят пятеро: решают мировые проблемы. Полдень – восемь: спорят о судьбах России. К вечеру – вообще толпа: трендят о бабах.

Нельзя исключать, что и с Профферами обсуждали возможности выпуска «Ожога». И если так и есть, то они были только рады предложить Аксенову «Ардис» в качестве издательства.