Василий Блаженный

Все это Артур рассказал сбивающимся от боли, визгливым голосом, а потом повторил уже спокойным тоном по настоятельной просьбе, а фактически — по приказу Мантуша. Естественно, все это фиксировалось на видео и отдельно — на аудио. Наверное, это и для суда было бы вполне весомой уликой, не говоря уже про Службу безопасности.

— Ладно, передохни немного, — сказал Мантуш, покровительственно похлопывая Силантьева по плечу, и вышел из комнаты, оставив Артура приходить в себя.

Суховей встретил дознавателя улыбкой во все тридцать два белоснежных зуба (чертова уйма денег, даже вспоминать страшно).

— Ну, братишка, тебе, как обычно, благодарность с занесением в личное дело. Что бы я делал без такого спеца, как ты?

— Да не преувеличивай ты. Если бы не было меня, нашел бы кого-то другого. Но в целом, если для тебя это важно, сообщаю: похвала мне приятна всегда. Ну, я надеюсь, больше ему никакого силового воздействия не понадобится. А то бедняга совсем уже расклеился. Того и гляди, еще и плакать начнет.

— Только не говори, что твои подопечные никогда раньше у тебя на допросах не плакали? — спросил Эдуард, ставя беседу записываться на флешку.

— Плакали, и неоднократно, — ответил Мантуш, — что совершенно не отменяет того, что мне их по-прежнему немного жаль, когда начинают плакать. Даже мужиков, не говоря уж про женщин.

К сожалению, как бы ни хотелось этого избежать, но иногда в разработку Службы безопасности попадались и женщины. И порой приходилось использовать силовые методы допроса. Или, называя вещи своими именами, пытать несчастных. Сказать, что это было непросто, — значит, не сказать вообще ничего. Тот же Виктор, не испытывающий почти никаких эмоций при выдавливании правды из персонажа одного с собой пола, несколько часов ходил как в воду опущенный после допроса женщины. Более того, он еще и напивался в дрова после этого. Хорошо, что женщины были очень редкими гостьями комнаты для дознаний.

— Сейчас возьму санкцию президента на арест Харитонова — и поедем. Спасибо тебе за работу, капитан, — Суховей протянул Мантушу руку.

Тот ответил на пожатие, но вслух сказал так:

— Я понимаю, что все профессии важны, но иногда очень хочется поменять свою текущую на что-нибудь непыльное.

— Не уходи, ты нам нужен, — искренне сказал Суховей.

Виктор усмехнулся.

— Пока что не уйду. Я еще в норме. Но когда-нибудь придется завязывать. Например, вдруг мне это начнет нравиться. Или, наоборот, чрезмерно будет колбасить после процедуры. Ну все, я пошел домой.

— Удачи, — ответил Суховей, положил в карман флешку и отправился к себе в кабинет, чтобы поговорить с президентом.

Волков не спал. Происходившее в Москве слишком сильно его беспокоило. Чтобы не было лишней тревоги, он отправил супругу в резиденцию в Сочи. Там она могла спокойно переждать надвигающийся кризис. В том, что во всем разберутся, Алексей Дмитриевич не сомневался ни на минуту. Отдел Веденеева, и в частности Клим Неверов, — это были люди, которые не напрасно ели свой хлеб.

Президент был одет совершенно неофициально — в светлые джинсы и тонкий серый свитер. Он выглядел довольно усталым — как-никак, ему еще надо было успокаивать Москву, которую как-то вдруг начали активно подогревать разного рода «независимые» средства массовой информации. По-настоящему независимые средства массовой информации сохраняли нейтрально-положительную позицию по отношению к происходящему. Они честно говорили, что правительство, конечно, могло бы избежать происшедшего, но раз уж случилась эта ужасная волна отравлений, то что толку кричать? Надо действовать, надо спасать людей и изымать из продажи все то, что успело туда попасть. И правительство прекрасно со своей задачей справляется!

Как обычно в такой ситуации, слышно лучше было именно тех, кто бросался дерьмом. И президенту надо было с этим как-то бороться цивилизованными методами, хотя в отношении некоторых особо ретивых щелкоперов так и хотелось применить какие-нибудь не джентльменские методики.

— Ну, рассказывайте, что вы там накопали, — сказал Волков.

— Накопали, да еще как. Мы надавили на Силантьева, и он рассказал очень интересную вещь. Оказывается, подкоп под вас идет от Харитонова.

— От Бориса?! — искренне удивился президент. — Господи, а этому-то я чем не угодил?! Вроде вполне нормально с ним работали, без проблем. И тут, оказывается, вот какая штука…

— Алексей Дмитриевич, вы же прекрасно понимаете, что человек, который влез в большую политику, иногда напрочь лишается такой бесполезной штуки, как совесть. Говорят, что у него вместо совести отрастает третья рудиментарная нога, но тут я, по чести сказать, не ответчик, потому что в штаны к ним не лажу.

Президент рассмеялся. Суховей вставил в компьютер флешку и передал файл с записью допроса Артура.

— В общем, Алексей Дмитриевич, нужна ваша санкция. Чай, не какого-то пионера идем брать, а самого вице-премьера.

— Хорошо, я даю вам санкцию, — кивнул Волков. — Или вам нужно в письменном виде?

— Честно говоря, не помешало бы.