Василий Гроссман в зеркале литературных интриг

Отзыв Антокольского необычен и в другом аспекте. Поэт рассуждал о «еврейской теме»: «Но одна из частей этого сборника заслуживает особого упоминания. Речь идет о рассказе “Старый учитель” и очерке “Треблинский ад”. Писатель касается здесь одного из самых страшных преступлений немецкого фашизма – преступления против еврейского народа. Немного найдется в мировой литературе страниц, которые дышали бы такой сосредоточенной силой горячего убеждения, такой большой любовью к человеку и таким состраданием к нему, как этот рассказ и очерк Гроссмана».

Рецензенты обычно не упоминали о «еврейской теме». Антокольский же подчеркивал: «Между тем как раз сегодня необходимо это сделать! Честь Василию Гроссману за то, что он сумел поведать миру простыми, строгими, точными словами о страшных злодеяниях гитлеровских выродков. Страницы эти, как и многие другие из написанных Гроссманом, останутся правдивым документом, по которому будущие поколения будут изучать историю великой войны и поймут, от какой смертельной опасности избавил советский народ человечество, сломав хребет фашистскому чудовищу».

25 июня «Вечерняя Москва» опубликовала рецензию Б. В. Яковлева. Там очерк «Треблинский ад» тоже рассматривался[304].

О евреях упоминаний нет. Был некий лагерь уничтожения, а кого уничтожали – читатели газеты могли только догадываться: «Поистине символическую картину этого организованного зверства нарисовал Гроссман в своем потрясающем очерке “Треблинский ад” – этом леденящем кровь рассказе о чудовищной фабрике смерти…»

Яковлев действовал в негласно предписанных рамках. Вроде бы и сказал о геноциде, а с другой стороны, ничего по существу. Характеристики приводились главным образом эмоциональные и количественные: «Три миллиона человеческих жизней уничтожили в Треблинке гитлеровские палачи, и правдивый рассказ об этом дьявольском злодеянии относится к числу самых страшных страниц мировой литературы».

Нашел Яковлев и погрешности. Утверждал, например: «Мастер диалога, Гроссман подчас в своих многочисленных публицистических отступлениях сбивается на штампованные, трафаретные фразы».

Когда и где «сбивается» – читатели могли разве что догадываться. Невразумительным было и другое замечание: «Образные картины войны он иногда подменяет беглыми, невыразительными перечнями имен и событий».

В двадцать четвертом номере «Огонька» была напечатана статья А. М. Лейтеса «Путь к победе». Краткая, хвалебная и ничего, кроме общих фраз, не содержавшая[305].

Зато немало претензий было предъявлено Левиным, давним гроссмановским оппонентом. Его пространную рецензию опубликовал в июньско-июльском номере критико-библиографический журнал «Советская книга»[306].

Прежде всего, претензии относились к повести «Народ бессмертен». Левин утверждал, что один из героев – батальонный комиссар Богарев – наставляет и воспитывает исключительно командиров, тогда как рядовым бойцам доверяет полностью, словно они и не нуждаются в комиссарском внимании. Отсюда следовал вывод: «Нам думается, что в таком изображении кроется существенная ошибка».

Речь шла не только о писательской ошибке. Подразумевалась и политическая. Она была, по словам критика, не единственной. Но оставалось непонятным, почему критик не заметил их раньше.

Левин обошел подразумевавшийся вопрос. Доказывал: не в ошибках дело, плохо, что Гроссман их не заметил, тогда как «мог бы исправить это в новом издании».

Правда, о сборнике в целом Левин отзывался вполне благосклонно. Заявил даже, что Гроссман обязательно еще напишет «о нашей великой эпохе, о наших советских людях, о нашем народе, о партийных и непартийных большевиках, о величии и драматизме нашего времени».

Статья диссонировала с другими отзывами. Впрочем, осведомленные современники могли увидеть связь ее с довоенными нападками Левина. Он и ранее без видимых причин атаковал Гроссмана.

Очередную эскападу уместно было трактовать либо как проявление личного отношения, либо в качестве доказательства последовательности критика. Сама по себе левинская статья не играла существенной роли в осмыслении книги Гроссмана.

Гораздо более сложную тактику использовал А. Б. Дерман, тоже хваливший и одновременно дискредитировавший книгу. Его статья «Подвиг писателя» опубликована в августовско-сентябрьском номере журнала «Знамя»[307].

Статья открывалась рассуждением о двух типах писателей. Одни находят в военной теме свое истинное призвание, другие пишут о войне лишь из чувства долга: «У кого, например, повернется язык назвать Гаршина любителем войны? А между тем на войну он пошел по первому зову, и война сделала его писателем».

Гроссман, если верить Дерману, о войне писал без восторга и особого интереса. Стало быть, относился ко второй категории писателей. Тех, кто «идут к войне диалектическим путем, путем гуманистическим. Погружаются они в тему войны порою гораздо глубже признанных баталистов».