Василий III

В 1531 году состоялся новый процесс, по которому проходили извлеченный из монастырской тюрьмы Максим Грек и лидер нестяжателей Вассиан Патрикеев. Впрочем, тема шпионажа в пользу Турции и преступная связь афонца со Скиндером следователей особо не интересовали. Максиму было предъявлено только одно обвинение: что он не сообщил Василию III о слышанном им высказывании Скиндера: «…его князь великий не жалует и не чтит, не по тому ему, как его наперед того жаловал. Пусть будет моя борода привязана к собачью хвосту, если я не приведу султана на великого князя землю». Грек не отрицал, что слышал крамольные слова и не донес на них. Но говорить о каком-то сверхъестественном проступке нельзя. Вряд ли мнение Скиндера о Василии III и его желание поссорить Россию и Турцию были секретом для русских посольских служб. Речь шла о недоносительстве, но не более.

Максим признался в том, что говорил слова: «Быть на той земли Русской турецкому султану, потому что султан не любит правителей от роду константинопольских царей, а князь великий Василий ведь внук Фомы Аморейского». Монах объяснял: «Я это, господин, говорил для бережения, чтобы князь великий от него берегся, поскольку султан турецкой родственников цареградских не любит нигде». Но и здесь нет никаких откровений и секретов — а то Василий III не знал, чей он потомок и что с его родственниками сделали турки.

Гораздо серьезнее на процессе 1531 года звучали религиозные обвинения. Максим и Вассиан Патрикеев осуждались за то, что порицали тройное крестное знамение, которое архиерей во время литургии совершает двумя свечами. Также обсуждались слухи о том, что Максим — колдун и пытался ворожить против Василия III. Вторично был поднят вопрос о критике Максимом порядка поставления русских митрополитов. Якобы афонец утверждал, что русские этим на себя навлекают анафему. Хвалил крамольник и митрополита Исидора, подписавшего в 1439 году Флорентийскую унию. Исидор для Русской православной церкви был абсолютно запретной фигурой, и это обвинение действительно звучало серьезно. Кроме того, Максима осудили за «порчу» священных книг, неправильные переводы и нарушение запрета читать и писать в волоколамском заточении. Его сослали в Тверской Отроч монастырь, где он и сидел до 1547–1548 годов[236].

Рождение Русской Фиваиды

Действия Василия III в отношении церкви нельзя сводить к выкручиванию рук вольнодумцам и полемике вокруг церковных имуществ. Первая треть XVI века, как уже говорилось, — время масштабного строительства храмов по всей Руси. Главная сторона этого созидания — крупная монастырская колонизация Русского Севера[237], создание целого созвездия северных монастырей, знаменитой Русской Фиваиды — особого феномена православной культуры.

Строго говоря, под Северной Фиваидой^{7} понимаются обители Вологодской и Белозерской земель. Термин был придуман православным писателем Андреем Николаевичем Муравьевым, опубликовавшим в 1855 году книгу о паломничестве по северным святыням. Иногда выражение употребляется шире, для поэтического обозначения монастырей Севера вообще, иногда уже — применительно к местности Кирилло-Белозерского монастыря.

Колонизация имела два аспекта — духовный и экономический. По зову сердца горожане, крестьяне, бывшие воины, священники и монахи уходили в дремучие северные чащи, вооруженные Библией и топором. Находили дивной красоты места на берегах рек и озер, в лесных долинах. Рубили лес, рыли пещеры, строили скиты. Ели то, что давал лес, — ягоды, грибы, травяные отвары. Расчищали делянки под скромное хозяйство. Погружались в мир окружающей природы, роднились с ней (недаром появлялись легенды об отшельниках, друживших с волками и медведями). Думали, размышляли, беседовали с Господом. Молились, каялись, просили милости, знака Божьего.

Это был высокий духовный накал, возможный только в атмосфере пронзительной, ни с чем не сравнимой красоты Русского Севера. Кроме скитов и монастырей, здесь возникали святые места — источники, урочища. Они имели свою историю: например, место близ реки Свирь, где в 1508 году монаху Александру Свирскому, основателю одноименного монастыря, явилась Святая Троица. По мере накопления таких чудес и подвигов монахов возникла целая священная география Русской Фиваиды.