Василий Сталин. Сын «отца народов»

А на охоту Василий с офицерами летал все-таки в выходные дни и в отпуск, а не в служебное время. Конечно, казенный бензин при этом расходовался задаром, но ведь и другие генералы охотой баловались не за собственный счет. Василий же, со свойственным ему демократизмом, брал на охоту и сослуживцев-офицеров. И наверняка пускал охотничьи трофеи в общий котел.

О его бескорыстии пишет Владимир Аллилуев: «Я часто общался с Василием, и в моей памяти он был и остался порядочным человеком. Он был намного проще и, я бы сказал, мягче Светланы. Его отличала исключительная доброта и бескорыстие, он мог спокойно отдать последнюю свою рубашку товарищу. На моих глазах он подарил прекрасную «татру» одному своему другу, который просто не смог скрыть своего восхищения машиной. Хорошо зная эти его качества, я никогда не поверю, что он мог присвоить себе какие-то казенные деньги, спекулировать заграничными шмотками. Он был очень прост и демократичен с людьми, но холуев не переносил и не упускал случая над ними поиздеваться».

Тот же Владимир Аллилуев вспоминает, как Василий помогал родне, даже если она получала грозное клеймо «членов семьи врага народа». Когда мать Владимира Станиславовича Анна Сергеевна была арестована, то, по его словам, хотя многие родственники и друзья отвернулись от их семьи, «Светлана и Василий относились к нам… по-прежнему ласково и заботливо. А между тем наша главная опора, бабушка, стала заметно сдавать… Приехала навестить нас в дом на набережной, собралась уже уезжать к себе, но почувствовала себя плохо. Дома был один Леонид (брат Владимира. — Б. С.), он вызвал «скорую», и бабушку отвезли в «кремлевку». Прошло совсем немного времени — час или два, нам позвонили из больницы и сообщили о смерти бабуси… Похоронили ее рядом с младшей дочерью (Надеждой Сергеевной Аллилуевой. — Б. С.).

На следующий после похорон день Василий пригласил к себе Леонида, как самого старшего. Он сказал, что за нами сохраняются обеды, которые мы получали при жизни бабушки, половина пенсии, которую мама получала за деда…

— Что еще нужно? — спросил Василий у Леонида.

— Поставить памятники дедушке и бабушке и помочь Сергею (сыну Павла Сергеевича Аллилуева; мать Сергея, Евгения Александровна Земляницына, была к тому времени арестована как «враг народа». — Б. С.) с аспирантурой, он сын врага народа, могут не принять, — ответил Леонид.

— Разберемся, — пообещал Василий.

И действительно, на следующий день к ректору МГУ пришел адъютант Василия, майор Дагаев, и популярно объяснил, что Сергея нужно оценивать по уровню знаний и способностей, которые к его анкете не относятся. И если он человек способный, препятствовать его поступлению в аспирантуру не следует». И Сергея Павловича Аллилуева благополучно приняли в аспирантуру.

Иосиф Виссарионович поручил сыну сделать Советский Союз великой спортивной державой. На базе спортивных команд ВВС предполагалось воспитать спортсменов мирового уровня, способных отстаивать честь страны за рубежом. Заодно Василия Иосифовича избрали председателем Федерации конного спорта СССР — чтобы наши конники не посрамили спортивной чести Родины. Большой спорт требовал больших расходов. И Василий рьяно взялся за дело. После смерти отца ему все это поставили в вину. Хотя никак не мог командующий ВВС МВО генерал-лейтенант Василий Иосифович Сталин распорядиться, чтобы авиация Московского округа взяла на себя ответственность за формирование команды ВВС всей страны. А такое распоряжение было сделано главкомом ВВС и министром вооруженных сил, и поступить так без ведома генералиссимуса они никогда не решились бы.

Бывший хоккеист команды ВВС В. Тихонов так вспоминал о Василии Сталине: «Каким человеком был Василий Сталин? Судить не берусь. Рассказываю только о том, что помню, что было тогда. Я был, в сущности, мальчишкой и ни во что особенно не вникал. Безусловно лишь одно. Он был крайне нетерпим к возражениям.

Даже Всеволод Михайлович Бобров, которого Василий Сталин буквально боготворил, не осмеливался ему возражать. Да это было и бессмысленно. Сейчас, задним числом, думаю, что у Василия Сталина не было того, что принято называть чувством меры. Вероятно, бесконтрольность, к которой он привыкал годами, развратила его. Мог подарить, сняв с руки, золотые часы (так он отметил фантастическую игру Всеволода Михайловича в матче против команды города Калинина, когда Бобров забросил шесть шайб), а мог и неожиданно несправедливо и даже грубо обрушить упреки…»