Василий Суриков – великий сын земли сибирской

Живущие при полках вдовы получали на детей с двухлетнего возраста по четверику хлеба ежемесячно. В школы, сначала цифирные, ас 1732 года – полковые или гарнизонные, отдавали с семилетнего возраста, а сирот, по указу 1761 года, раньше, как не имеющих пропитания. По штатам 1731 года в первый год, «по вступлении в науку, пока изучают букварь и заповеди», школьник получал 1 рубль 35 копеек жалованья; затем, «по вступлении в письменную науку, и которые склады писать будут, и обучаются петь, и арифметике, и музыке, и слесарному мастерству, и писарской должности», жалованье увеличивалось до 1 рубля 59 копеек; наконец, «которые по окончании арифметики будут обучаться геометрии и фортификации», те получали 2 рубля 7 копеек. Кроме того, на каждого школьника отпускали ежемесячно муки по 2 четверика, круп – по 1/8 доли четверика и соли по 2 фунта. Одежда и обувь тоже были казенные: раз в три года был положен мундир в виде кафтана из сермяжного сукна с красными обшлагами и роговыми пуговицами, крытая суровым полотном овчинная шуба, штаны толстого парусного сурового полотна, круглая красная суконная шапка с черным околышем и овчинным низом с нашитыми соответственно классу цветными кистями. Ежегодно на галстуки отпускались материя и деньги (3 копейки), две холстинные рубахи и двое портов, а также две пары башмаков с пряжками и две пары чулок. Обучающимся в третьем классе «в прибавок» отпускалось красное сукно на воротник к кафтану.

Обучение детей солдат, как, впрочем, и других чинов, было обязательным. Так, именным указом от 3 сентября 1736 года под угрозой уплаты 100 рублей штрафа было объявлено, чтобы «офицерские, дворянские, солдатские и прочих чинов людей дети от семи лет и выше… явились (до 1 января 1737 г, – Г.Б.), и годные – в службу, а малолетние – в школы поступали».

По указу Петра I в 1721 году в каждом гарнизонном полку устанавливалось 50 вакансий для солдатских детей, которых зачисляли в цифирные школы. Полковые школы, согласно указу от 2 сентября 1732 года, наполнялись уже из расчета 8 учеников на роту и 64 – на полк С июля 1735 года разрешили принимать сверхкомплектных учеников, отпуская на каждого по четверику муки в месяц и 30 копеек денег, а в 1744 году цифирные школы слили с гарнизонными, разрешив обучаться в них всем желающим на своем содержании.

По новым штатам 1764 года каждая гарнизонная школа полка имела по-прежнему 50 вакансий, но из них 14 резервировались для офицерских, а остальные – для солдатских детей. Дети солдат, а со второй половины XVIII века – и казаков Приенисейского края, обучались в Тобольской и Томской гарнизонных школах.

Эта система ведомственного обучения детей личного состава вооруженных сил страны со второй половины XVIII века обеспечивала российскую регулярную армию хорошо подготовленным унтер-офицерским составом[9].

Новшества сильно задели приенисейское казачество, тем более что мирная жизнь навсегда пришла на берега Енисея.

Всех заштатных вместе с отставными и казачатами внесли под названием «разночинцы» в налоговые списки. Так Петр I «отблагодарил» «государеву служилую рать», как именовали себя сибирские казаки, за приобретение богатейшей зауральской страны. Оставляли на службе, в первую очередь по физической пригодности, старинных, служивших в трех и более поколениях. Прочих, особенно недавно поверстанных из посадских и крестьян, исключали первыми, записывая в прежнее сословие. Это основательно задело енисейских и красноярских казаков, в ряды которых включили более 300 человек в связи со строительством двух острогов на юге края. Недавние казаки, особенно из командной верхушки, долго не могли смириться с утратой своего престижного статуса и упорно именовали себя по-старому. Так, отвечавший за почтовое сообщение в сторону Томска Лев Суриков в 1740 году именовал себя в рапорте в Красноярскую воеводскую канцелярию: «неверстанный казачий сын красноярский разночинец». Интересно, что он еще в 1764 году считался казачьим сыном.

Стать на «убылое место» разночинцу – бывшему казаку официально было почти невозможно. Исключать из «тягла», то есть освободить от денежных платежей и натуральных повинностей, могла лишь верховная власть. Так, 26 июля 1734 года «красноярский неверстанный сын боярский Иван Суриков младший» (внук Григория) просил о приверстании его в пешие казаки «на место Бориса Трошина, понеже он скорбен… в канцелярию подавал прошение об отставке, и желает он, Трошин, вместо онаго Сурикова платить подушные деньги». Помета на прошении не оставляла надежд: в службу не определять «понеже ис подушного платежа в службу писать не велено»[10].

Ситуация в этом плане, казалось, возникала тупиковая: на законных основаниях верстать некого – дважды в одну реку нельзя войти,