Василий Тёркин

^{После 176}

Говорун, шутник лихойСловом, добрый малый,
Друг-товарищ дорогой
И боец бывалый.

КП

¹⁹⁵

С прошлогоднего июля

КП, К, 3, БКП, 1942

^199-200

Был штыком задет в атаке,Зажило, как на собаке.

КП, К, З В БКП, 1942

^199-200

Был задет не раз в атаке, —Зажило, чуть видны знаки.

1944

Рукописные варианты

И как будто все в порядке,
Кое-где боец с бойцом
Сквозь дремоту смутным, кратким
Перемолвятся словцом.

Говорок, зевок и снова

Сон. И снова говорок.
А про тех никто ни слова, —
Вспоминать не вышел срок.

——————————

Там, за той рекой-Сестрою,
На войне, в снегах по грудь
Золотой звездой героя
Многих был отмечен путь.

Там, в боях полубезвестных,

В стычках, в поисках ночных
Смертью храбрых, смертью честных
Пали многие из них.

Пусть не каждый упомянут

В списке славы боевой,
Срок придет, еще повстанут
Люди в памяти живой.

Те, что, может, в списке бранной,

Там под рощей «Молотком»
Под высоткой «Безымянной»
Позабыты, спят рядком.

Спят, молчат. Страна родная,

Почесть им отдай сполна.
Год иной, война иная,
Жизнь одна и смерть одна.

——————————

Друг мой дальний или близкий,
Эту повесть так начнем:
Есть музей артиллерийский
В Ленинграде. Нынче в нем,

Меж других знатнейших пушек,

Что в иные времена
С честью в море иль на суше
Послужили, есть одна.

В свежих вмятинах, в зазорах,

С покореженным щитом…
Это пушка, о которой
Я скажу еще потом.

Там, где вьюга выла в трубах

Над пожарищами сел,
Танки вел свои Кошуба,
Капитан Угрюмов шел.

18. VI. 41. Грязи.

На макушке темной ели,
Где-то возле Териок,
Вдруг припомнилось, висели
Клок шинели, сена клок.

Шел обоз дорогой новой,

И высоко на возу
Молодой сидел ездовый,
Рукавом сушил слезу.

Может, парень был хороший,

Работящий, запасной.
Может так, что он и лошадь
Были местности одной…

----------