Василий Тёркин

^89-92

Но теперь в бою ль, на маршеИль на травке, где привал,
Командир и воин старший
В шутки эти не встревал.

Он курил, смотрел не строго,

Думой занятый своей,
За спиной его дорога
Много раз была длинней.
И молчал он не в обиде,
Не кому-нибудь в упрек.
Просто — больше знал и видел,
Потерял и уберег.

Шел вперед Василий Теркин,

День и ночь спешил на Днепр,
Оставляя для уборки
За собою пыльный хлеб.

До сих пор судьбой хранимый,

Шел герой из боя в бой,
Край родимый, край любимый
Оставляя за собой.
Дом, березку со скворешней,
Коль судить по старине,
И уже он был нездешний,
Был, как всюду на войне…

— Мать-земля моя родная,

Вся смоленская родня,
Ты прости, за что не знаю,
Только ты прости меня.

Не в плену тебя жестоком

По дороге фронтовой,
А в родном тылу глубоком
Покидает Теркин твой.

[Не твоя, ль еще травинка

За шнурком его ботинка
С ним попала в Беларусь…
Прощай, Ельня, прощай, Глинка,
Жив останусь, ворочусь.

Нет, не грезится, не снится,

Что и вы уже прошли,
Что Советская граница
Не в такой уже дали.

Минет срок годины горькой,

Не воротится назад.
И не прежний эти взгорки,
Стежки, просеки, оборки
Заметает листопад…

— Что ж ты, брат, Василий Теркин,

Плачешь вроде?
— Виноват.]

И по той дороге бранной

Он идет, глядит вокруг,
Уголок земли сохранной
Редко где встречая вдруг.

Пыль, щебенка, головешки,

Рваной жести скорбный стон.
Бедных беженцев тележки, —
Стоном стон — из горла вон!

Хватит, кажется? Довольно?

Сыт, земляк, душа полна.
Лучше тещи хлебосольной
Всюду потчует война?

Нет, еще в краю родимом

Надышись тем горьким дымом.
Злей не будешь? Злой и так?
Будешь, будешь злей, земляк.

Потому, земляк, быть может,

Что и в горестной судьбе
Отчий край еще дороже
И еще больней тебе…

Минул срок годины горькой,

Не воротится назад…
— Что ж ты, брат, Василий Теркин,
Плачешь вроде.
— Виноват.

На Днепре