Василиса Опасная. Воздушный наряд пери

– Блин, Борька! – воскликнула я, постаравшись разыграть досаду. – Забыла, что Ягушевская сказала тебе сдать петерсит, немедленно. Его обратно забирают.

– Как – обратно?! – переполошился Борька и рванулся ко мне. – Почему забирают?

Но он не успел сделать и шага, как лже-кощей поймал его за плечо. Наверное, хватка была крепкой, потому что Анчуткин поморщился и попытался освободиться, но не получилось – обманщик притиснул его к себе, поглаживая по голове, как маленького ребенка.

– Никто ничего не заберет, Борис, обещаю, – сказал он, пристально глядя на меня.

Лже-ректор улыбнулся, и я поняла, что он догадался, что я его раскусила. Я вцепилась в калитку, не зная, что делать – бежать обратно в «Иву», звать на помощь Трофима и попытаться освободить Борьку – этого дурачка доверчивого! – своими силами…

– Ладно, если Василиса не хочет идти с нами, – продолжал лже-ректор, – тогда мы справимся вдвоем. Идем, Борис.

Он попятился, увлекая за собой Анчуткина.

Я видела это всё, как в замедленном кинофильме. А мысли метались в голове – зохак!.. трехголовый змей!.. И у него Анчуткин… Который попался из-за меня. Кому нужен недотепа Анчуткин? А вот Жар-птица нужна всем…

– Подождите, я с вами, – сказала я мёртвым голосом и сделала шаг за ограду, снимая с безымянного пальца серебряное кольцо. Может, мне удастся потянуть время…

– Оставь колечко, – сказал лже-ректор необыкновенно мягко и положил ладонь на голову Анчуткину. – Брось его, не рискуй парнем.

– Что? – спросил Анчуткин, пытаясь вывернуться из-под руки. – Василиса, ты идешь или нет?

– Куда это вы, Кош Невмертич? – встрял и Трофим, почуяв неладное.

– Иду, – отозвалась я, бросая кольцо в снег во дворе «Ивы», а потом обернулась к Трофиму. – Простите, пожалуйста, – сказала я и ударила телохранителя изо всех магических сил. В мозжечок.

Трофим рухнул в снег, разбросав руки и ноги, и Борька заорал, схватившись за голову:

– Ты что сделала?!

– Что сделала, то сделала, – ответила я, выходя за калитку.

– Кош Невмертич, это как же? – Борька чуть не плакал. – Её же не исключат? Не исключат ведь?

Но лже-ректор не обратил на него никакого внимания. Прищурив глаза, он смотрел, как я приближаюсь, сунув руки в карманы толстовки и надвинув капюшон на глаза.

– Узнала меня? – спросил лже-ректор.

– А что тут узнавать? – ответила я, хмыкнув. – Змей Горыныч. Потом придет Иван-Быкович и оттяпает тебе все три твои башки.

– Какой Змей Горыныч?! – испугался Анчуткин и завертел головой. – Где он?!

– Вот он, – ответил лже-ректор.

В следующую секунду лицо Коша Невмертича расплылось туманом, а вместо него показалась уже знакомая мне чернявая физиономия. Охранник из Ашана, «спаситель» из «Седьмых небес», похититель из «Примы» и зохак по совместительству. Серое пальто треснуло на плечах, и справа и слева от довольной физиономии «охранника» качнулись плоские змеиные морды. Зубастые пасти открылись, задрожали тонкие раздвоенные языки, и на нас уставились немигающие глаза с вертикальными зрачками.

Зрелище было жуткое, хотя я уже видела зохака дважды. А вот Борьке повезло меньше – для него это было в первый раз. Он всхлипнул – и упал, как подкошенный. Очки отлетели в сугроб.

– Хлюпик, – презрительно сказал зохак, наклонился и одной рукой схватил Анчуткина за поясной ремень, подняв, как котенка. – Пошли, – скомандовал он мне. – У меня здесь машина рядом, а то простудишься.

Змеи исчезли, и зохак забросил бесчувственного Борьку на плечо. Я шла следом за ним, подобравшись, как перед решающим танцевальным баттлом. Нет, я не надеялась победить змея в поединке. Он вдосталь поиздевался надо мной, обучая приемам ближнего боя – а на деле, надо думать, просто вызнавал мои сильные и слабые стороны. И мой дурацкий прием удара по мозжечку с ним уже не сработает. А больше я ничего и не умею. После полугода обучения.

– Не бойся, я ничего тебе не сделаю, – сказал мне змей через плечо. – Садись вперед, там печка. Согреешься.

Он забросил Борьку на заднее сиденье, а сам сел за руль, хрустнув пальцами, и весело скомандовал:

– Ну что, жар-птица, полетели?

Он повернул ключ в замке зажигания, и машина поехала по улице Робеспьера, прямо по встречной полосе.

В этот момент я позавидовала Борьке, который валялся без сознания. Мне бы тоже сейчас не помешало отключиться на пару минут, пока Горыныч выруливал на проспект, лавируя между бешено сигналившими автомобилями.

– Куда едем? – спросила я хладнокровно, поборов желание схватиться за все ручки в машине разом, да еще упереться ногами в переднюю панель.

– Сначала другана твоего кое-куда забросим, – почти радостно пояснил Горыныч, – а потом наведаемся к твоему другому другану. К ректору.

– Зачем тебе Кош Невмертич? – тут же насторожилась я. – И отпусти Борьку, он тут ни при чем. Тебе нужна я – вот ты меня получил. Других не трогай.

– Заволновалась? – он лукаво скосил на меня черные блестящие глаза и еле-еле успел вписаться в поворот.

– Ты полегче, – посоветовала я. – Как ты, вообще, на права сдал?

– А я и не сдавал! – объявил он и засмеялся.