Василиск

Он вышел за дверь, через пару минут до него донесся еле сдерживаемый хохот и глухой лязг падающих суден. Алексей не повел и бровью, его не беспокоил веселый нрав медсестер, всегда высмеивающих новеньких ординаторов. Бывали, конечно, ребята, ставившие себя сразу Господином Доктором, но частенько возвращались обратно на землю со своих академических небес, разбиваясь о неприступную скалу реального опыта.

Сообщений не было. Алексей убрал телефон обратно в карман. Процедуры уже прошли, смысла подниматься в отделение не было. Больные у него были все спокойные, если что-нибудь случилось, его бы уже вызвали, что бывало уже не раз, поднимая его в ночи с постели и заставляя, одеваясь на ходу, бежать из общаги через два квартала. Это было очень удобно его куратору, КОТОРЫЙ полностью переключил эти ночные вызовы на него. Но Алексей не жаловался, он больше переживал от того, если не был в курсе всех событий отделения.

Но сейчас тратить на это время не хотелось, да и не требовалось. Его пытливый ум занимала другая загадка, до утра ждать было невыносимо. Алексей свернул в другую сторону и быстрым шагом зашагал к лестнице на нулевой этаж.

Как всегда дверь морга была открыта настежь. Дежурил сегодня Николаич, уже достаточно пожилой санитар, дежуривший, как правило, один, не нуждавшийся в помощниках. Николаич сидел за столом, чуть откинувшись на спинку сильно обтрепанного директорского стула, и играл партию в шашки.

— А, Алексей! — дружелюбно приветствовал он его. Николаич хорошо к нему относился, рассказывая всяческие сплетни, бродившие по этажам госпиталя. Найдя в нем благодарного слушателя, Николаич делился с ним и более серьезными тайнами; было удивительно, что сидя ниже всех, он всегда знал о том, что происходит наверху лучше других.

— Привет, Николаич! — Алексей крепко пожал широкую ладонь Николаича, стараясь переиграть его в силе рукопожатия. Поначалу Николаич безжалостно раздавливал его ладонь в своих тисках.

— Опять на дежурстве? Ты же только что с него?

Алексей уже не удивлялся его осведомленности, поэтому лишь пожал плечами, дескать, это был не совсем его выбор.

— Ну, ничего, садись, в нашем царстве правды ты найдешь ответы на свои вопросы. Ведь тут никто больше врать не будет! — Николаич загоготал низким утробным смехом, придавая ему картинно зловещий оттенок.

— Это точно, — согласился Алексей.

— А я даже знаю, зачем ты пришел. Мало того, я все подготовил, — Николаич кивнул на смотровой стол, на котором причудливо и немного страшно высился холм, накрытый белой простыней.

— Черт, ну это-то откуда узнали? — Алексей искренне удивился, но потом потупил взгляд, наткнувшись на довольное лицо Николаича.

— Я тебе своих агентов не сдам, начальник, — хриплым голосом проговорил он. — Ты мне вот лучше скажи, почему они меня все время обыгрывают?

Николаич ткнул пальцем в шахматную доску, на которой определенно черные шашки одолели белое войско.

— Потому что ты— один, а их вон сколько много.

— Это да, коллективный разум, ну ничего, я их все равно одолею.

— Хотелось бы в это верить.

— Надо верить, Алексей, надо верить. Иначе, зачем это все? — Николаич философски обвел руками пространство. — Ладно, пойдем, а то скоро спать. И вам тоже.

Они подошли к столу. Николаич откинул покрывало, и жесткий свет вонзился в уже посиневшее тело. Человек был весь скрючившийся, не то отталкивающий от себя что-то, не то прижимающий к себе. Руки были неестественно вывернуты, ноги застыли в судорожных ударах.

Но самым страшным было лицо бедняги — окаменевшее, искаженное болью и суеверным ужасом предсмертного крика. Алексей уловил сходство с картинами средневековых живописцев, старательно выводивших адские муки грешников, попавших в ад.

— Борхес, бери и рисуй, — проговорил Николаич, почесывая изрядно поседевшую бороду.

Оторвав взгляд от страшного лика мертвого, Алексей быстро надел перчатки и начал осмотр. Он старался не спешить, старательно идя от шеи к туловищу, пальпируя, проверяя окоченевшие мышцы.

— Дневная смена не смогла его разжать, решили пока так и оставить.

Алексей кивнул, оторвав взгляд от тела. Лампа сильно гудела, внося свой монотонный звук в мечущееся от безысходности чувство надежды. Сомнений не было, вот оно.

Алексей глубоко вздохнул и с ожесточенностью сорвал с себя перчатки.

— Нашел? — Николаичобеспокоено посмотрел на ординатора, старательно протиравшего свои очки.

Алексей кивнул и указал пальцем на два незаметных шрама чуть ниже груди мертвеца. Шрамы были чуть больше двух сантиметров каждая, расположение же их было практически симметричным.

— Хм, определенно что-то напоминает, — Николаич теребил бороду, склонившись над телом. Шрамы были надутые, белые, готовые вот-вот лопнуть.

— Что напоминает? — Алексей закончил с очками, смертельная гримаса начала преследовать его везде, поэтому он отошел от стола, стараясь переключиться на проигранную партию.

— Напоминает укус, пожалуй, даже змеи. Но я не знаю таких здоровых полозов.

— Змея? — переспросил Алексей. — Змея, хм, змея. Вполне может и так.

— Что, Пинкертон, напал на след?

— Надеюсь, что нет.