Василиск

Алексей подошел к ней и обнял за плечи. То желание выяснить отношения исчезло без следа.

— Когда произошло? Мне надо знать, — он повернул ее к себе, Аня уткнулась в него, слабо подрагивая.

Он гладил ее по голове, по плечам, пытаясь говорить утешающие слова, но не получалось, поэтому скоро замолчал.

— Почему ты заразился? — Аня с тревогой посмотрела в его лицо, невидящие глаза смотрели чуть выше, но он почувствовал ее взгляд.

— Это неизбежно, остались только Оля и Наташа.

— Слава Богу, — Аня тяжело выдохнула. — А что там произошло? От меня что-то скрывают.

— Я тебе потом расскажу, не сейчас, все в порядке.

— Хорошо, но не забудь.

— Не забуду. Когда ты ослепла?

Через несколько часов после твоего ухода. Это было как затмение, раз и все. Теперь только яркий свет перед глазами.

— А что ты делала в это время?

— Да ничего, мы с Петей на улицу смотрели, машины считали. Петя заметил что-то вдали, я начала всматриваться и все.

— Понятно, думаю это временное.

— Надеюсь, главное, что с детьми все хорошо. Представляешь?

— Дети сильнее нас, — вслух повторил Алексей.

— Что?

— Дети сильнее нас, — повторил Алексей, — так сказала Нина Ивановна.

— Это точно! Я тоже так думаю, — Аня сильнее к нему прижалась.

— А ты почему не спишь?

— Не спиться, все думала о чем-то.

— Пойдем спать, я больше от тебя не отойду.

— Я сама со всем управляюсь, тем более дети мне помогают, не беспокойся.

— Буду беспокоиться, буду! — голос у Алексея дрогнул, он начал целовать ее лицо, губы, лоб, щеки.

— Ну что ты, что ты, Леш, — Аня обхватила его шею руками. — Я люблю тебя, все будет хорошо.

— Я люблю тебя, — шептал ей в ответ Алексей, крепче прижимая любимую, боясь отпустить.

9

Позднеезимнее солнце не уверенно пробивалось сквозь запотевшее окно, рассеиваясь желтым светом по темной комнате. От его света в комнате стало теплее.

Аня чуть пошевелилась, высвобождая затекшую руку. Вспомнив, что они так и уснули на диване в холле, Аня вздернула голову и прислушалась, боясь быть застуканной. Но опасения были напрасны, отделение спало, и, повинуясь, как и раньше, строгому режиму, отдыхало.

Алексей лежал на краю, готовый в любой момент упасть. Аня попробовала чуть придвинуться к спинке, чтобы дать ему больше места, но диван был столь мал, что оказалось настоящим искусством поместиться там вдвоем.

Она не помнила, как они оказались на нем, весь вчерашний день и ночь слились для нее в один нескончаемый горячечный бред. Любое воспоминание вызывало звон в ушах и приступы тошноты. Аккуратно приподнявшись, она высвободилась и легко соскочила с дивана. Потеряв на секунду равновесие, глаза так и не смогли сразу сориентироваться, где земля, Аня оперлась на спящего Алексея и тут же одернула руку. Но Алексей не проснулся, только засопел и перевернулся на бок, упершись лицом в спинку дивана.

Пробираясь на ощупь, она дошла до кладовой. Нащупав, как ей показалось простыню, она вернулась и накрыла спящего.

Голова гудела, не переставая. Глаза, сначала спокойные, теперь вновь налились ярким свечением. С трудом она добралась до пищеблока и чуть не уронила гору немытой посуды. Несколько оловянных ложек, глухо позвякивая, упали на пол.

От запаха немытой посуды тошнота усилилась, и Ане пришлось схватиться за стол, сдерживая острый приступ. На удивление приступ быстро прошел, и она ощутила зверский голод. Желудок настойчиво демонстрировал ей фигу, а кишечник норовил показать кулак дружбы.

Холодильник был забит больничной едой, Аня достала кастрюлю с кашей, положила себе в чистую по ее ощущениям тарелку полторы порции. Каша была холодная и, наверно, отвратительная на вкус, но обычный для нее утренний голод раскрасил эту серовато-желтоватую жижу яркими красками кушанья на уровне ресторана третьей звезды Мишлен.

Брошенные в топку дрова разгорелись в очаге, наполнив тело приятным теплом. Яркое свечение в глазах чуть притухло, позволяя Ане четче различать контуры кухонной мебели.

«Нельзя голодать», — подумала она про себя, вспоминая, как вчера на нее напала апатия, и кусок в рот не лез. Определив направление мойки, Аня аккуратно взяла первую стопку тарелок.

Вода шумно брызгала по раковине, отражаясь мыльными брызгами от случайно попадавшихся ложек, вилок, обдавая легкой водяной пылью. Работа спорилась, на одну башню ушло чуть более пятнадцати минут. Самым трудным, оказалось, найти место для чистой посуды, поэтому Аня начала расставлять ее в холле столовой.

Настроение определенно улучшалось, вдали уже остались переживания прошлого дня, легкая незатейливая мелодия кружилась в голове, слов она не вспомнила, поэтому тихонько подпевала, работая губкой в такт песенки.

За шумом воды Аня не заметила, как к ней подошла медсестра и ласково погладила ее по плечам.

— Доброе утро, — обернулась Аня, пытаясь понять, кто перед ней.

— Доброе утро, Анечка, — ответила ей медсестра. — Дети уже проснулись, пока занимаются зарядкой.

— А… — начала было Аня.

— Алексей спит как убитый, дети пару раз подергали его за уши, он даже не шелохнулся.