Василиски и другие неприятности (СИ)

У меня дети могут в любой момент проснутся. А ножницы? Черт с ними. У хозяйки дома вечером попрошу.

День я провела с детьми. Мы кушали, играли в ку-ку, я играла, мылись, я пела песни, слова сами приходили в голову, кстати, ни одной колыбельной я не знала. Но… выкинуть из головы навязчивые мысли о мужчине не могла. За весь день ко мне пришли ещё несколько воспоминаний, и все были связаны с ним. Не все были понятны или несли положительное впечатление. Я не могла сказать, что нас связывало, кроме нескольких поцелуев и секса в темноте. Я не чувствовала ничего. Не знала, какие чувства испытывала, какие эмоции у меня вызывали их действия.

Прогулка со связанными глазами. Одевание меня в лесу, опять же в темноте. Камень засунутый в бельё. Отведённый взгляд и обещание что-то рассказать, мы были у нагов, кстати, в этот момент.

Как-то всё это неоднозначно выглядит. А в купе с их желанием назваться моими женихами, после появления у меня божественных детей, и вовсе подозрительно.

Голова уже взрывалась от обилия мыслей.

Если утром я решила, что стоит согласиться на их предложение, то после того, что между нами произошло, мое решение сменилось несколько раз.

Раньше я никого не выделяла, все для меня были незнакомцами, а теперь я знаю, что этот рыжий уже был в моей жизни. Но что нас действительно связывает? Кто он для меня? Какую роль играет его брат?

Укаченные дети уже лежали в своих кроватях, а я всё металась среди вороха мыслей и не знала, что делать.

Сид

Предыдущие день и ночь мы с братом провели очень продуктивно. Утро рядом с сыновьями и нашей малышкой было настоящим душевным отдыхом. Я не задумывался о детях, сам лишь недавно вышел из подросткового возраста. Я понимал, что когда-нибудь у меня будет семья, если повезёт, то как у отцов с нашей мамой, когда трое идеально уравновешивают сильные и слабые стороны друг друга. Но к отцовству оказался несколько не готов. И всё же ясный взгляд малышей вызывал во мне трепет и восторг. Они казались такими хрупкими, крохотными и славными. Сильные ладошки крепко хватали за пальцы. А когда эти крохи доверчиво ели из бутылочки или засыпали на руках под тихое шипение?

Щемящая нежность. Не могу иначе описать это чувство.

Почти тоже, но с налётом страсти я испытываю к их матери. Маша. Светлая, добрая, нежная и страстная. Чуть не утерянная любимая. Пока мы искали её, я успел вспомнить всех погибших потеряшек. Да, наш отдел чаще справлялся, и потерянные василиски возвращались домой. Но иногда происходило и обратное. Не знаю, как родители и возлюбленные воспринимали новость о потере. Я бы, наверное, сошел с ума.

Только она нас не помнит, и когда развеется магия непонятно. Ещё и вмешиваться родители запретили. Эта магия затрагивает больше чувства и эмоции, нежели память. Всё, что не связано с личностными отношениями сохранено, поэтому Мари не оказалась в положении ничего не знающего ребёнка, а просто забыла всех, кого когда-либо знала. И вернуть память не так сложно, но пока не рассеется заклинание, чей срок службы обычно не долог без регулярной подпитки из вне, эмоциональная память будет недоступна. Лишь факты и ничего больше.

Жаль было расставаться с ней и детьми, чтобы просто поспать, но за последние сутки мы отдыхали от силы пару часов, а вечер предстоит не простой.

Мне казалось, что я только закрыл глаза, а когда открыл, за окном уже наступил вечер. Гора в комнате не было.

Зайдя в купальню я ощутил пьянящий запах страсти и Мари. Не ревность, но жгучая обида разлилась в душе.

Кажется, брат задолжал мне несколько ответов. И может быть, пару десятков чешуек с хвоста.

Но первым делом я всё равно заскочил в комнату Марии. Тихо отворил дверь, вдруг дети спят. И застал чудесную картину. Малышка спала на кровати, поджав ноги и почти свернувшись клубком, а детки дремали рядом, утыкаясь ножками ей в живот и грудь.

Я хотел узнать её решение, но не стал будить, она столько сил тратит на сыновей, что каждая минута отдыха ценится на вес алмазов. Я тихо выскользнул в коридор и прикрыл дверь.

Брата я нашел в саду, на поляне для тренировок. Он работал с мечом и кинжалом, высекая искры из каменного голлема, чьё искусственное тело в несколько раз превышало плотность нашей чешуи. Моя механическая разработка, покрытая алмазным лаком.

— Ты спал сегодня? — я решил чуть размяться, достал из подпространства свои парные клинки и окликнул брата, привлекая к себе внимание.

— Не сложилось. — брат уже устал, но работал всё равно на износ, отрабатывая серии ударов и защиты.

— Я почувствовал в купальне. — щадить я его не хотел. — Как ты это провернул?

— Она сама пришла. — я нападал, используя кинжал для защиты.

— К тебе? — скользящим ударом он обозначил рану у меня на запястье.

— Нет. Искала какую-то мелочь. — он на секунду отвлёкся, и я оттолкнул его, когда мечи встретились крест-накрест.

— И ты ей помог? — чуть не пропустил удар его хвостом по ногам. Что-что, а оборачивается он на доли секунд быстрее.

— М-м-м. Мы несколько увлеклись. И я помог ей кое-что вспомнить. — Гор ещё был в силах удерживать, взвинченный мною темп боя.