Василиски и другие неприятности (СИ)

Эротический магический массаж в четыре руки вернул бодрость всем мышцам, сильные руки пробуждали от полудрёмы, родные губы воспламеняли кровь. Кажется, после того что они творили, и мёртвая бы откликнулась, а я ещё вполне живая, хоть и уставшая. В то время как один разминал ноги, второй начал с рук, и постепенно они приближались друг к другу.

Возбуждение в этот раз приходило медленно, они уже не играли со мной, а брали то, что я хотела и могла им дать. Страстно, жарко, капельки пота рассыпались мелким жемчугом по нашим телам.

С каждой новой вершиной я умирала и возрождалась в их объятьях. В конце я просто висела на их руках, зажатая любимыми телами с двух сторон, совершенно обессилевшая, но довольная и удовлетворенная.

Как проходило омовение я почти не помню. Я нагло уснула, пока меня несли в купальню.

***

Утром следующего дня я проснулась одна в широкой кровати. Подушки ещё хранили запах моих мужчин. Я со стоном потянулась, прочувствовав всю прелесть ночной акробатики. Мышцы ныли и им требовалась разминка. В голову настойчиво лезли картины вчерашней ночи, заставляя кровь бежать быстрее. Вкусно, но много. Об этом настойчиво напоминала, при каждом шаге слабая боль в промежности.

Размяв мышцы очень короткой зарядкой и умывшись, я пошла искать завтрак и детей, здраво рассудив, что если их до их пор не принесли, значит всё нормально. Дети нашлись на кухне, уже сидящие в гамаках, у которых чуть приподняли спинки. Сайна что-то готовила.

— Доброе утро. — радостно я улыбнулась матери моих любимых.

— Светлого утра. — откликнулась она, что-то помешивая в большой кастрюле, больше похожей на цистерну.

Запах каши с мясом и травами щекотал ноздри и дразнил зверский аппетит. Сайна правильно истолковала мой взгляд, направленный в сторону плиты.

— Через полчаса будет готово. Молока с хлебом, пока, хочешь?

— Очень. — мой желудок выдал такую руладу, что я переживала, как бы дети не испугались страшного звука. Посмотрела в их сторону. Мать моя, женщина. У демонёнка был хвост между ног. Почти такой же как у моих мужчин, когда они оборачивались, но тоньше и рос, видимо, из копчика, и рисунок похож, только цвет не золотисто-рыжий, а скорее медный с красными ржавыми вкраплениями. Выказывать свои опасения я не стала, вместо этого я подошла ближе, села на корточки и, поглаживая нежный короткий хвостик с тонкой шкуркой, сказала:

— Какой ты красивый. Какие у тебя изумительные разноцветные чешуйки. Ты очень красивый мальчик, ты ведь знаешь это?

Малыш улыбнулся, и в этот момент внимания потребовал его светленький брат, смекнув, что нравится маме. Его ножки остались нормальными, а вот ручки превратились в трехпалые лапки, со светло золотистой чешуёй, но также повторяющей рисунок моих любимых.

— Какие красивые и острые у тебя коготки. — каждый пальчик оканчивался тонким, полупрозрачным полумесяцем, растущим прямо их кожной сумки конечной фаланги. — Ох малыши, я так хочу вас нарисовать! Но вначале мы все кушаем, а потом идём вниз, к водичке. Сайна, это нормально, что они уже частично оборачиваются?

— Это редкость, когда оборот происходит так рано, и мы никогда не оборачиваемся так. Ноги или хвост. Но иметь и то, и то- это прерогатива нагов. И когти у нас немного иные, никакой сумки нет и в помине, только более плотное и острое продолжение чешуи. А вот рисунок повторяет наш семейный. — она приобняла меня со спины за плечи, а я совсем не ощутила отторжения, как бывало, если кто-то чужой входил в личное пространство. — Я так рада, что вы с мальчиками нашли общий язык. Теперь вам точно придётся искать или строить новый дом. Я уже начинаю ощущать некоторое недовольство от их мельтешения по дому. Но ты и внуки совсем меня не напрягаете. — тут же уточнила она. — Такс, молоко.

Быстро перекусив, я спустилась с малышами к подземному озеру, уложила из на животики на одеяле, а сама скинула лосины и осталась в рубашке Гора. Но сделав несколько шагов в сторону воды, я обернулась и чуть не упала. Дети, хотя какие они дети, маленькие боги выпустили когти, отрастили хвосты и, извиваясь, не удачно пытались ползти за мной, издавая крехтяще-шипящие звуки и собирая одеяло в гармошку ни на сантиметр не приближаясь к цели. Головы, кстати, уже хорошо держали. Что ж, похоже, купание придётся отложить. Я вернулась к малышам, которые при моём приближении ещё активнее закрутились.

— Да с вами я, с вами. Детки. — усмехнулась я плюхаясь на одеяло. — Неугомонные ящерки.

Острые коготки потянулись в мою сторону. Я гладила обоих по пушистым макушкам.

— Ну, как вас можно не любить?

— Вот и я так думала. — прошипели совсем рядом.

Заряды магии вспыхнули в моих руках, прежде, чем я поняла, что происходит.

В пару метров от меня лежала местная богиня, с любовью и укором смотрящая на малышей.

— Предсставляесшь, не поняли они, что я обоих люблю, по-разному, но одинаково ссильно. Все ещё люблю, несмотря на тысячелетия в облике змеи, — смотрела она в этот момент на темненького малыша.

Я перевела взгляд на блондинчика и чуть испугалась, он своей когтистой ручкой пытался дотянуться до бока брата.