Васино утро

Вот оно что! Чернуха всё время боится, тревожится за своих деток. И дивится на них: всё они что-нибудь делают не так, не по-куриному. Оттого Чернуха и волнуется, и злится.

— Деда, — крикнул Вася, — а что же она, пока на яйцах сидела, не научила их по-цыплячьему жить?

Курица, когда сидит на яйцах, нет-нет, да и проквохчет что-то коротко и нежно. Бабушка объяснила Васе, что это она с цыплятками разговаривает, воспитывает их ещё в скорлупке. Случается, яйцо чуть слышно пискнет в ответ — цыплёнок отозвался из своего скорлупочного домика. Поэтому цыплята у курицы послушные. Не то, что инкубаторские. Про инкубаторских цыплят дедушка говорит, что они «хуже Васи, лезут безо всякого смысла куда попало». А цыплята, и правда, лезут в дедовы валенки, в вёдра с водой, в Васин грузовик, на веник и под веник и даже в разломанного целлулоидного попугая. Спрятался в попугае один инкубаторский. Вася схватил попугая, а там что-то жёлтое, мяконькое. Чуть Вася не задавил цыплёночка. А всё потому, что без курицы вывелись. Но гусят Чернуха высидела сама и должна была их учить.

— Деда, а почему же она не учила? А, деда?

Ответа не было, и Вася обернулся. Дед дремал, сидя на завалинке и опершись на палку. Ветерок шевелил белые редкие пряди его волос.

В ЛОПУХАХ

Вдруг зашуршало под плетнём, в зарослях молодых лопушков. Вася ринулся к плетню. Подбежал и раздвинул лопухи. К земле прижался белый пушистый Хохол. Он посмотрел на Васю с упрёком.

— Ты что притаился? — спросил его Вася.

Кот зажмурился. Кончик хвоста у него шевелился.

— Хитришь чего-то? — И вдруг Вася догадался: — Воробья хотел поймать? К воробью подкрадаешься?! Вот я тебя, разбойник! — крикнул он бабушкиным голосом.

Хохол мягко, не выпуская когтей, тронул Васину ногу белой лапкой, точно извинился. Потом выпрыгнул из лопухов и удалился степенно, с сонным видом. Кто не знает, и не подумал бы, что Хохол только что замышлял худое.

А Вася принялся обшаривать лопухи. Нагибался и старательно заглядывал под каждый лист. Надо поймать лягушку! Об этом Вася мечтает давно, да никак не удаётся.

Здорово хватают лягушек утки. Подцепят клювом и — раз! раз! — живо проглотят, лишь на секунду лягушечьи лапки заболтаются в воздухе.

«Буду утёнком!» — решил Вася и закрякал:

— Кря! Кря!

Вдруг острое впилось ему в коленку. Пока Вася-утёнок собирался клюнуть лягушку, его самого здорово клюнула крапива. Вася скривил рот, втянул в себя побольше воздуху, готовясь зареветь. И… молча выпустил воздух. Кругом одни лопухи, под ними чёрная сырая земля. Пожалеть некому, так зачем реветь?

— Кря-кря! — закрякал Вася, потирая коленку. — Вылезай, лягушка, не бойся! Я тебя не съем, только погляжу, возьму немножко в руки. Я — добрый утёнок. Кря-кря!

Но лягушки, наверно, ускакали далеко и не слышали, как Вася их зовёт. Напрасно говорил Вася ласковым голоском:

— Я же добрый утёнок!

Продираясь сквозь заросли, он подобрался к самому плетню. А это что за диво? Под плетнём вырыта чёрная глубокая яма. Кто там живёт? Вася лёг на живот, ломая мелкие лопушки, и полез в яму.

ДЯДЯ МИТЯ

Ещё Васины ноги торчали во дворе, а голова уже оказалась на улице.

Выбрался Вася из-под плетня, огляделся. Просторно здесь. Вся колхозная улица солнцем залита.

На другой стороне улицы пожилой сивоусый человек вкапывал в землю свежевыструганный столб. Кучей лежали доски. Валялась белая кудрявая стружка.

Вася деловито зашагал через дорогу.

Человек заметил его:

— А, Вася! Далеко ль направился?

— К тебе направился. — Вася подошёл. — Что ты делаешь, дядя Митя?

— А вот изгороду лажу.

— А почему?

— Такую уж мне работу сегодня колхоз дал: поставить палисадник вокруг избы для приезжих.

— А кто приедет?

— Кое-кто уж приехал. Из городу. Рабочие с завода.

— А почему приехал?

— Помогут новый скотный двор строить. Твоя бабушка, к примеру, доярка, и ей хочется, чтобы коровы стояли в новом коровнике, а не в старом.

— В новом, конечно, лучше, — согласился Вася. — Я тоже хочу, чтобы в новом.

— Потом студенты приедут. Лето настанет — наберётся народу.

— Хорошо бы собака приехала, — сказал Вася. — Я бы на неё посмотрел.

— Какая собака?

— Которая на небе летает. Высоко-высоко. На ракете.

Дядя Митя опёрся о лопату.

— Космосом, значит, интересуешься?

— Я тоже хочу полететь на ракете, — сказал Вася.

— И не побоишься? — утаптывая землю вокруг столба, спросил дядя Митя.

— Страху во мне нет никакого, — ответил Вася и поднял длинную стружку. Она сразу обвилась вокруг его руки.

— Бесстрашный ты, значит? Это хорошо! А как же ты бабушку оставишь?

— Так она в город поехала! — с обидой в голосе сказал Вася: просил он бабушку взять его с собой, а она не взяла. — А мама сегодня работает на парниках, далеко, прямо в другой деревне. Вот!

— Выходит, все тебя нынче бросили и можно улетать на космической ракете.

Дядя Митя сел на кучу досок и вытащил из кармана кисет с табаком. Вася поглядел, как он скручивает цигарку, и сказал:

— Курить вредно: заболит сердце и может заболеть голова. — Вспомнил, что он утёнок, и добавил: — Кря-кря!

Дядя Митя засмеялся. Потом спросил:

— Это кто же тебе сказал про курение?