Васёк Трубачев и его товарищи

Трубачев молчит. Пауза.

Я говорю не с дошкольником, а с человеком, который должен отвечать за себя. Я говорю с пионером, председателем совета отряда. Трубачев!

Трубачев вытягивается, поднимает голову.

Это не всё. Я хочу знать, Трубачев, почему ты вчера не явился в класс? Ты нарушаешь дисциплину, роняешь свой авторитет в глазах товарищей. Мы тебя выбрали председателем совета отряда, а ты что делаешь?

Трубачев молчит. Пауза.

Мы хотим знать, почему ты не пришел вчера в класс?

Трубачев. Я не пришел потому, что все думали на меня…

Митя. Что думали на тебя?

Трубачев. Что я зачеркнул фамилию.

Митя. Не понимаю. Объясни!

Шум, движение. Сбоку, закрывая собой Трубачева, поспешно вырастает Мазин.

Мазин. Надо разобраться… с самого начала… Тут виноват мел, понятно?

Голоса. Чего? Чего? Что он сказал?

Митя. В чем дело, Мазин?

Мазин (громче). Из-за чего вышла ссора в классе? Из-за мела! Вот он! (Вынимает из кармана мел, кладет на стол.)

Все волнуются, тянутся посмотреть на мел.

Трубачев тут ни при чем. В тот день Русакова должны были вызвать, а он не знал… глаголов, что ли… И я стащил мел, чтоб Русакова не успели спросить. Это раз. (Оглянулся на испуганного Русакова.) Ладно… я все на себя беру. А насчет ссоры — это тоже надо разобрать. И Булгакову нечего обиженного из себя строить. Если ко всему придираться, так мы друг другу много насчитать можем. А по мне так: взял да ответил хорошенько, а то и другим способом расквитался за обиду. Разбираться так разбираться! Вот Одинцов статью написал и всё на Трубачева свалил, а ведь Булгаков тоже не молчал. Он сам Трубачева обозлил. «Ты, — говорит, — весь класс подвел». А тому, может, это хуже всего на свете! Мел он клал? Клал. А я стащил. И дело с концом.

Митя. Ты все сказал?

Мазин. Нет, не все… Одинцов тоже — не разберется, а пишет. А потом кто-то фамилию зачеркнул, и опять все на Трубачева. (Кашляет в кулак.)

Митя. Мазин, сядь. Об этом мы еще поговорим. Просто стыдно перед Сергеем Николаевичем — какие вещи тут открываются!

Медведев.

Прошу слова!

Митя. Подождите, ребята! Когда кончу, кто хочет — возьмет слово. Пусть все-таки Трубачев ответит сам. Почему ты не пришел в класс? Если даже тебя заподозрили в том, что ты зачеркнул свою фамилию, а ты не зачеркивал, неужели нельзя было найти способ выяснить это? Почему ты не пришел ко мне, к Сергею Николаевичу?

Пауза. Трубачев молчит.

Я не думаю, Трубачев, что ты трус, но я боюсь, что ты и в этом виноват. И если ты не сам зачеркнул свою фамилию, то ты хорошо знаешь, кто это сделал.

Трубачев (твердо). Я не знаю.

Митя. Трубачев, ты знаешь!

Голоса. Трубачев, сознавайся!

— Трубачев, говори!

— Говори, лучше будет!

Малюгин (волнуясь). Я прошу слова! Митя, слова!

Сергей Николаевич

(Мите). Дайте ему слово.

Митя (кивает головой Малютину). Говори, Малютин!

Малютин. Сергей Николаевич, это не он! Я Трубачева знаю — про себя он бы сразу сказал. Это кто-то другой… Ребята! Если сейчас здесь сидит человек, который сделал это, и если он молчит, то этот человек нечестный…

Русаков (бросается к Малютину, перебивая). Ты… не твое дело! Я сам скажу. (Мазину.) Мазин! Это я зачеркнул фамилию… Я хотел сделать лучше, я не думал, что скажут на Трубачева…

Мазин (расталкивает ребят, подбегает к Русакову). Не реви… Ну, не реви… на платок…

Ребята поднимают руки, волнуются.

Голоса. Слова!

— Митя, прошу слова!

Митя.

Степанова, говори!

Степанова. Ребята, я хочу сказать, что мы мало знаем друг друга…

Голоса. Что?

— Как?

— Почему?

Степанова. Потому что Мазин и Русаков сейчас как-то так хорошо поступили, что у меня просто… ну… Я их обоих как будто знала и раньше, а по-настоящему узнала только сейчас…

Сергей Николаевич (тихо, Мите). Это и нас с вами, Митя, касается.

Степанова. Но я… мне…

Голоса. Говори!

— Говори!

Степанова. И все равно мне многое непонятно. Например, почему Русаков фамилию зачеркнул? И еще: знал или не знал об этом Трубачев? Если знал, то почему он как-то странно молчал? Вот, ребята, если кто понял, скажите, или пусть Трубачев сам все расскажет!

Голоса. Верно! Верно!

— Трубачев, говори!

— Мы тоже не поняли!